— Совсем спятил? — возмущенно сиплю спросонья.

— Извини, я не специально, — поразив меня до глубины души, неожиданно извиняется Кравцов, глядя в глаза с неподдельным беспокойством. — Больно? — взяв меня за локоть, тянет на себя, собираясь устроить медосмотр моей головы.

— Нормально все, — отпихнув нахала от себя, отстегиваю ремень безопасности и выпрыгиваю на дорогу, от души грохнув дверцей.

Брр, ну и холодина. Стуча зубами, почти вприпрыжку держу курс на свою брошенную Киюшу. На улице заметно посвежело, накрапывает дождик, ледяной ветер пронизывает с головы до ног, а в желудке противно сосет от голода. Была бы сытая, так бы не замерзла.

Слышу, как за спиной снова хлопает дверь, пиликает сигнализация, гравий скрипит под подошвами кроссовок. А его куда понесло? — размышляю я, заледеневшими пальцами доставая из кармана ключи от машины. Судя по звуку шагов, Кравцов идет не за мной, а в сторону забора. Решил еще раз отмутузить папашу-блядуна? Не то, чтобы я против. Предателей и изменщиков терпеть ненавижу, но руки Кравцова реально жалко. Он вроде и правда подающий надежды хирург. Можно же серьёзно покалечиться, и я сейчас не про его отца. Обидно — вот так глупо, из-за чужой дурости поставить крест на своей карьере.

Озадаченно оглянувшись, я вижу, как Саша подходит к воротам и с размаху что-то швыряет через них. Раздаётся характерный стук приземлившегося на асфальт неизвестного предмета. Там же не бомба? Нет?

— Подкинешь до города? — развернувшись ко мне лицом, как ни в чем не бывало интересуется Кравцов. От его зашкаливающей наглости у меня аж зубы сводит.

— Да пошел ты, — показав парню фак, я сажусь в машину и завожу свою ласточку. Но на этом наши злоключения не кончаются, потому что выехать этот мудак мне не дает, встав столбом прямо перед автомобилем. — Свали на хрен, Страйк, — опустив стекло, ору я на него.

— Ты мне должна, Веснушка, — сунув руки в карманы, невозмутимо заявляет засранец.

— С фига ли? — насмешливо бросаю я.

— Я тебя в Бирюлево возил? Возил. Еще и денег блохастым иждивенцам пожертвовал, — перечисляет с глумливой улыбкой Кравцов.

— За благотворительность благодарность не спрашивают.

— В отличие от тебя я в волонтеры не записывался.

— Ну и гондон ты, Кравцов.

— Ты час назад меня хамом называла, а сама-то, — ухмыляется он.

— Вот именно, Страйк. Зачем тебе такая невоспитанная компания. Садись в свой драндулет и езжай куда хочешь, подхватив по пути пару проституток. Они уже на смену заступили. Поспеши, иначе самые страшные останутся.

— Ты не поняла, Веснушка, — он опирается ладонями на капот, давая понять, что с места не сдвинется, пока не добьется своего. — Нет у меня больше ни шмаровозки, ни драндулета. Буду теперь ездить исключительно на одиннадцатом маршруте, — показывает мне два пальца. Хорошо, что оба на одной руке, иначе я бы его точно переехала.

— Так ты ключи, что ли, через забор выкинул? — осеняет меня с задержкой.

— Дошло до шутихи. Аллилуйя! — восклицает он, выразительно закатив глаза.

— Папин подарок решил вернуть? А у тебя оказывается яйца есть, — насмешливо скривив губы, признаю я очевидный и лично проверенный факт. — Вот только на одиннадцатом далеко не уедешь. Отсюда до города часа три пешком.

— Вот и спасай меня, благотворительница. Я же теперь нуждающийся, — Страйк разводит руками, состроив уморительно-несчастную физиономию.

— Таких нуждающихся на каждом повороте с десяток насобирать можно, — фыркаю я, нехотя открывая пассажирскую дверь. Он, конечно, козел каких мало, но не бросать же его тут. Замерзнет. — Ладно, Кравцов, черт с тобой. Отвезу.