Матвей вытер одеялом пот.

– Фу, пронесло… А говорят, наша полиция ничего не может. Врут. Придем в отдел, скройся в архиве и не высовывайся, пока не позвоню.

В отдел он вернулся вторым, после Эльки. Страшновато. Если Стасу стуканули, позора не избежать. Да и должность после такого приключения обломится. В отделе сразу в дежурку.

– Ну чего, Димыч?

Дежурный зло сверкнул золотой коронкой.

– Моть, ты охерел?! Это ж Элькин муж! – кивнул он на камеру для задержанных.

– Да ладно! – Бердяев произнес реплику с правильной интонацией опытного разведчика. – Во блин… Накладочка, однако.

– С чего ты взял, что он вор?

Версия была заготовлена в пути.

– Так… Знакомый позвонил, дескать, мужик дверь ломает.

– А почему опасный?

– Вообще-то любой вор опасный. Не аниматор детский.

С этим не поспоришь.

– С рапортами что? – кивнул Димыч на бумаги, сложенные рядом со шнурками и ремнем на пульте. – Штамповать? Мужики в травму поехали, побои снимать. У Гуляя нос походу сломан.

– Погоди. Он там? – кивнул Бердяев на камеру.

– Нет, блин, в Бразилии на карнавале.

Матвей переместился в соседнее помещение, где находились купе для временных пассажиров, на дверях которого кто-то нацарапал гвоздиком «Насрали в душу? Звони, отмоем! 334-43-34. Адвокатское бюро Сулейманов».

Любимка, держа мокрый платок на ссадине скулы, сидел на нарах, словно боец в паузе между раундами. «Тренер, не останавливай бой, я убью его!»

– Стас… Не понял…

Если бы дело происходило в театре, Бердяев сорвал бы аплодисменты и получил народного артиста, не сходя со сцены. Само удивление и сочувствие…

Любимка не бросился с кулаками. Значит, есть шанс, что опять случайность, что никто Стасу не стуканул.

– Привет… Чего там понимать?! Со сборов раньше отпустили, а Элька с хахалем. Как чувствовал… Начал дверь ломать, тут ваши мудаки. Даже объяснить не успел, они сразу в рожу. Я ответил, ну и пошел замес.

Блин, пронесло. Но больше никаких «чаю с мачо». Только с незамужними.

– Эльвира с хахалем? Что за бред? Во сколько?!

Нет, не народный артист! «Оскар»!

– Да с полчаса назад где-то.

Матвей присел рядом со Стасом.

– Ты не путаешь? Она все время здесь. В архиве. У нас проверка на носу. Головы не поднять. Какой хахаль?

– Ага, а ключ изнутри сам вставился.

Матвей достал мобильник, набрал номер.

– Эльвира Сергеевна, а вы в отделе? Зайдите, пожалуйста, в дежурную часть. Срочно.

Стас задал тот же логичный вопрос, что и дежурный.

– А ваших-то кто вызвал?

– Соседи мне позвонили. Я там у вас знаю кое-кого… Мол, мужик дверь ломает, я людей и отправил.

– Что за соседи? – рогатый муж сжал кулаки.

– Нет, извини. Чтоб ты потом людей покалечил… Стас, да успокойся. Здесь она была. Ладно Эльвире – мне-то веришь?

Да как не поверить с такой игрой? Тут уже не «Оскара», а «Золотого орла» впору дать.

А тут и виновница конфликта прибыла. И тоже стала претенденткой на кинопремию. Какие артисты пропадают!

– Стас? Ты чего здесь? Что случилось?

– Скажи лучше, кто дверь изнутри запер? – муж смотрел жене прямо в глаза, словно сопернику перед боем.

– Я ключ в замке забыла, а дверь захлопнула… Вечером МЧС хотела вызвать, чтоб вскрыли. Господи, а кто тебя? Ты же на сборах.

Эльвира бросилась к мужу. Обняла и приласкала.

– Чего трубку не брала? – не повелся муж на ласку.

– В приемной оставила… Матвей Александрович, кто его?

– Хм… Потом объясню… Все нормально. Идите к себе.

Эльвира тут же выскочила, боясь переиграть и вместо «Оскара» получить «Малину».

– Вообще-то не очень нормально, – Матвей потер подбородок, – мужики злые, рапорта заштамповали. Формально – триста восемнадцатая. Сопротивление, побои. Но не переживай, мы своих не сажаем. Короче, пишешь чистосердечное, мол, был поддатый, не в настроении, все такое, черт попутал… А я со следователем договорюсь, чтоб прекратил дело по 28-й. Деятельное раскаяние… Мужикам по бутылке.