Одним из почтенных сторонников аргумента сосуда является Беда Рандл, современный философ из Оксфорда. В книге с характерным названием «Почему существует Нечто, а не Ничто» Рандл пишет: «Наша попытка мысленно избавиться от всего равносильна мысленному образу области пространства, из которой убрали все содержимое, что по силе доказательства возможности существования пустоты равносильно образу пустого шкафа»^>49. А что есть на самом деле этот «пустой шкаф»? Похоже, что Рандл считает его эквивалентным самому пространству. И поскольку нельзя мысленно избавиться от пространства, то оно должно быть частью любой возможной реальности – Нечто, необходимо существующее, подобно Богу или сознанию Анри Бергсона.

Так может ли пространство быть нашим бастионом против пустоты? Рандл на всякий случай страхуется и рассматривает альтернативный аргумент, утверждающий непоследовательность самой идеи пустоты: если нет ничего, тогда это является фактом, то есть как минимум существует сам факт! (Это невероятно слабый аргумент, и перечисление его ошибок я предоставлю читателю в качестве упражнения.) Однако именно к пространству Рандл постоянно возвращается, поскольку при всем желании не может мысленно от него избавиться: «Пространство не является пустотой, это Нечто, куда можно смотреть, через что можно путешествовать, чего может быть много»^>50.

Не все разделяют убеждение Рандла, что пространство есть Нечто. Среди философов существуют два альтернативных взгляда на природу пространства. (Вообще-то, согласно последним научным данным, следует говорить не о «пространстве», а о «пространстве-времени», ну да ладно.) Субстантивный взгляд восходит к Ньютону и считает пространство чем-то реальным, что имеет присущую ему геометрию и будет продолжать существовать, даже если все его содержимое исчезнет. Противоположный ему реляционистский взгляд восходит к сопернику Ньютона Лейбницу и полагает, что пространство не существует само по себе, а есть лишь сплетение взаимосвязей между объектами. С точки зрения Лейбница, пространство неспособно существовать без связываемых им объектов, подобно тому, как не может существовать улыбка Чеширского кота без самого кота. Онтологический спор, и довольно яростный, между последователями Ньютона и Лейбница продолжается до сих пор. Теория относительности, в которой пространство-время влияет на поведение материи, несколько пошатнула равновесие в пользу первых. Впрочем, необязательно разрешать этот спор, чтобы увидеть, имеет ли смысл аргумент сосуда. Допустим, что правы реляционисты и пространство – это всего лишь удобная теоретическая идея. В таком случае если исчезнет все содержимое космоса, то и пространство тоже исчезнет, оставив лишь абсолютное Ничто.

Теперь предположим, что верна противоположная точка зрения и пространство есть настоящая космическая арена, существующая сама по себе. Тогда она сможет пережить исчезновение ее материального содержимого: даже если все исчезнет, останутся незанятые места. Однако если пространство объективно существует, то должна существовать и его геометрическая форма. Она может быть безграничной протяженности, но может быть и ограниченна, при этом не имея границы. (Например, поверхность баскетбольного мяча является конечным двумерным пространством, не имеющим границы.) Подобное «замкнутое пространство-время» не противоречит теории относительности Эйнштейна. В самом деле, Стивен Хокинг и другие космологи полагают, что пространство-время нашей Вселенной является конечным и неограниченным, подобно поверхности баскетбольного мяча, только с большим числом измерений. Тогда несложно «мысленно уничтожить» пространство-время вместе со всем его содержимым. Просто представьте себе, что баскетбольный мяч сдувается или, скорее, уменьшается в размерах. Перед вашим мысленным взором конечный радиус мяча-вселенной становится все меньше, пока не достигает нуля. Теперь арена пространства-времени исчезла, оставив только абсолютное Ничто.