Я различала в шёпоте как охранные заклятия от дурных глаз, так и пожелания невестам скорее умереть почётной смертью, нежели быть отданным на поругания ледяным людям.

— Что они? Странные и нелюдимые. Мы заплатили достаточно, — Эрина не могла сдержать негодование от холодного приёма. К счастью, двери каюты закрылись, никто не подслушивал.

Знали, что девицы с чистой магией способны наказать любопытных, а капитан или его помощник ничем не помогут.

— Госпожа, это люди, рискующие жизнями за медные монеты, — один из братьев повысил голос. Так, чтобы его слышали снаружи. — Вас не тронут. Никто не посмеет.

— А мы проследим, — добавил второй.

Наша каюта была просторной, с тремя койками по числу девушек, братья устроились рядом с нашей спальней, в помещении похуже, но зато нигде не пахло солёной рыбой, запах которой пропитал кораблю и сделался его духом.

Путешествие длилось несколько дней, а не неделю. Всё время дул попутный ветер, тогда я не придала этому значения и не увидела благоприятного знака. Мы шли аккурат по магическим нитям, натянутым стараниями шкиперов.

— Я боюсь перехода через их Порталы, — причитала Виктория, и мне приходилось успокаивать бедняжку, проплакавшую все глаза. Она поняла, что возврата не будет, даже если лорд Эсмонд простит её дерзость и предательство.

— Может, там не так уж и плохо, — размышляла вслух Эрина, когда мы ночами сидели рядом на одной койке, обняв свои колени, и слушали голос моря, оказавшегося не так уж и свирепым. — То, чего мы не знаем, не всегда оказывается худшим событием. Как вам видится, госпожа?

Некоторое время я прислушивалась к стону корабля, влекомому магией по тонкой струне воды , а потом ответила, подбирая слова, чтобы усыпить подозрения наперсниц:

— Я чувствую холод и красоту. Там нас ждут те, кому мы предназначены их Богами.

Сказать большего я не могла, не имела желания. Я слышала стоны девушек, доносившиеся издалека. Их рты накрывали чужие мужские ладони, а тела изнемогали под незнакомой тяжестью. Всем им надо было продолжить чей-то род, но не всем дано было войти в дом хозяйкой.

Корабль прибыл на пристань стылой земли поздно ночью.

— Мы проводим вас, госпожи, до постоялого двора, где передадим встречающим и простимся, — сказали братья то, что мы и без них знали. В Гринвиде не терпят долго чужаков, если это не пленники.

Магия здесь другая, с запахом хвойных лесов и прозрачных озёр.

— Хотели бы вы передать что-то на родную сторону?

— Нет, — отрезала я и посмотрела на фрейлин. — Мы больше не принадлежим Лесному королевству.

Как и ожидалось, нас сразу выдворили по трапу прочь с корабля. Казалось, его доски вздохнули с облегчением.

Коренастые толстоногие мохнатые лошади довезли нас в грубо-сколоченном экипаже до тихого постоялого двора, где служанка с пронзительно голубыми глазами, окинув нас взглядом, в котором читалось «свалились на нашу голову», в комнаты наверху.

— А вы уходите, откуда пришли, — хозяин двора, судя по лицу, отец служанки, замахал ручищами на наших провожатых. Я ожидала, что братья станут протестовать, но они только угрюмо переглянулись и сказали нам, что, видно, так тому и быть.

— Сбежали, трусы! — шикнула Эрина, стоило нам оказаться в тиши тёмной комнаты с двумя тусклыми подсвечниками, стоявшими на столе у окна. — Чтоб их Высокий Бог покарал!

— Не поминай чужих Богов там, где Они не имеют власти, — произнесла я то, чему меня учила мать-королева.

— Там кто-то есть в углу! — взвизгнула Виктория и, резко отступив , рукой сбросила масляный светильник на пол.