О печати ученика я вспомнила, когда руке стало некомфортно, словно к ней приложили горчичник. Вайр! Ищет меня по печати! Что же делать? Создать над ней защитный кокон?

Не успела! Чертов, то есть, вайров фамильяр глухо заворчал и полез на меня по простыне!

— Ай! —  шепотом заорала я, пытаясь отодрать Рыжика. — Ты что творишь? Отстань, не до тебя!

Не отстал! Оказавшись у меня на руках извернулся и… лизнул горящую метку! Боль сразу стала меньше, а кот, урча, начал вылизывать руку, словно она была намазана валерьянкой. Печать на глазах исчезала!

Между тем, беготня в банях усиливалась. Я слышала разъяренный голос Первого вайра, мужские крики и женские визги. Похоже, не удовлетворившись оставленной мной занавеской, как намеком на то, что я спустилась и сбежала в город, ловец решил обыскать все банные помещения.

Я вздохнула, отодвинула Рыжика, сняла простыню и залезла в ту же ванну, где пряталась моя одежда и даже обувь. Ну не могут мужицкие сапоги принадлежать изящной даме, никак не могут!

И пену успела взбить погуще, прежде чем, брякнув, отлетела с двери щеколда.