– Есть тут кто-нибудь?

– Проходите сюда, – послышался женский голос из глубины дома.

Дверь на другом конце прихожей вела в студию, дальняя стена которой была полностью прозрачной. Через это стекло открывался фантастический вид на лесистые холмы и долины, за которыми виднелся уменьшенный расстоянием до лилипутских размеров центр Санта-Байи, а за ним – голубые океанские просторы. Остальные три стены были увешаны картинами. Чувственные обнаженные женщины, героические обнаженные мужские фигуры, персонажи мифов и легенд. Единственное настоящее живое существо в студии отличалось высоким ростом, длинными черными волосами, спадавшими по обе стороны лица, которое было почти прекрасным, и огромными темными глазами. На ней была белая шелковая блузка, расстегнутая настолько, что почти не скрывала пышную грудь, и очень короткие шорты, так тесно облегавшие венерин бугорок, будто это был рай, с которым они не хотели расставаться.

– Привет, я Дэнни Бойд, – весело представился я.

– Да мне наплевать, как вас зовут, – ответила она с каменным выражением лица. – Вы заявились на два часа раньше.

– Разве?

– Я же сказала Кейт Мелик, что сеанс начнется в шесть тридцать, а сейчас всего лишь четыре тридцать. Вы что, летели сюда на крыльях?

– Вы Никола Холл?

– Ну и дурак же вы, Бойд! На ближайшие полмили нет другого дома, кроме моего.

Кейт Мелик была одной из оставшихся в моем списке. Сейчас требовалось лишь догадаться, за кого меня принимают. Никола Холл сделала пару шагов в мою сторону. Ее грудь слегка колыхалась, сквозь тонкий шелк проступали соски.

– Повернитесь в профиль. – Я послушно повернулся. – Теперь с другой стороны. – Она удовлетворенно кивнула. – Левый профиль у вас лучше, чем правый. Скорее всего вы знаете об этом, но я просто изучаю фактуру.

– Разумеется, – согласился я.

Она наморщила носик:

– Терпеть не могу дряблых. Меня мутит от одного взгляда на дряблое тело.

– Вполне вас понимаю, – посочувствовал я.

– Ну, чего стоите? Раздевайтесь! – нетерпеливо приказала она.

– Раздеваться? – удивился я.

– Вы находитесь на вакханалии в окружении девушек. Часть из них уже изнасилована, одну как раз насилуют, остальные дожидаются своей очереди. Или вы думаете, что я буду рисовать вас в спортивном пиджаке?

– Ах вот что! – наконец-то сообразил я. Если я признаюсь, что произошла ошибка, что я не натурщик, которого она ожидает, а частный детектив, разыскивающий Мишель Стрэнд, она наверняка выгонит меня вон, так что придется пожертвовать скромностью во имя профессионального долга. Я разделся и стоял совершенно голый, чувствуя себя полным идиотом, пока она разглядывала меня, как покупательница в мясной лавке.

– Неплохо, – заключила она. – Можете вызвать эрекцию усилием воли?

– В данных обстоятельствах – нет, – честно признался я.

– Я не могу рисовать по памяти, – объяснила она. – Но если у вас хорошая реакция, все будет нормально.

– Хорошо, – согласился я.

– У вас хорошая реакция?

– Хорошая реакция на что?

– Вот на что.

Она небрежно протянула руку и стиснула мой вялый член. Ее пальцы сотворили чудо: член тут же поднялся, показав мою реакцию.

– Отлично, – одобрила она, отпуская меня. – Значит, у нас не будет проблем. Через десять минут мы начнем сеанс. Хотите кофе или чего-нибудь выпить?

– Лучше бы выпить, – ответил я.

– На кухне есть виски и джин. Налейте себе сами.

– А вам что-нибудь принести?

– Я не пью за работой.

Я пошел на кухню, приготовил себе виски со льдом – порцию королевского размера – и вернулся со стаканом в студию. Никола Холл приготовила мольберт и установила на нем огромное полотно в подрамнике. Я прошел к стеклянной стене и остановился там, прихлебывая виски и разглядывая ландшафт.