- Угу. Что-то пошло не так.

- Молодец, мелкая, соображаешь. А то я уже начал думать, что Хранительницей тебя выбрали по ошибке, - вставляет шпильку блондин.

Некрасиво фыркнув, задаю интересующий меня вопрос:

- Ты, когда давал мне обещание, клялся, как глава дома Родериков…

- Надо же, я поражен в самое сердце, - глумится Киан, развернув меня к себе, но все еще не опуская руки с моей талии, в итоге мы стоим неприлично близко, и мне приходится высоко задирать голову, чтобы видеть его лицо. – Мое мнение о твоем интеллекте становится все лучше. Отец, герцог Апшинский, бестолково погиб больше пяти месяцев назад, оставив весьма интересное завещание. В нем он как-то вдруг «забыл», что лишил меня права наследования и объявил, что следующим герцогом и наследником всего этого трижды никому не нужного раритета, станет тот из сыновей, кто первый женится и произведет на свет потомка.

- И?

- Я уже давно отказался от герцогства, взял себе родовое имя матери, занялся восстановлением ее семейного особняка и земель. И чхал бы я на последнюю волю отца, да тот знал мой характер и все продумал. Если я откажусь участвовать в этом фарсе с наследством, то согласно завещанию, все движимое и недвижимое имущество, принадлежащее когда-то дому Родериков, будет отдано на благотворительность, без малейшей возможности его выкупить.

- Жестко.

- В этом весь отец. Или покорись, или сдохни. Полумер он не признавал. Единственная его слабость – это мать, моя бабушка. Ей одной он всегда безоговорочно доверял, ей же и поручил следить за исполнением своей последней воли.

- Она ведь ваша ближайшая родственница, неужели ей не жаль, что вы вынуждены портить себе жизнь в угоду чужим капризам? – недоуменно переспрашиваю, с трудом представляя, чтобы родная бабушка вот так себя вела по отношению к собственным внукам.

- Мелкая, ты сущий ребенок еще. Моя бабка трижды была замужем ради интересов семьи. Трижды! Так что для нее это не жертва, а разумный вклад в дело семьи.

- Я не ребенок, просто МОИ родители были больше озабочены моим состоянием души и тела, чем собственными амбициями.

- Были? Они умерли?

И снова этот пристальный, изучающий взгляд желто-карих глаз.

- Нет…, не умерли. Просто мы сейчас далеко друг от друга, но это ненадолго, я надеюсь.

- Ну, что? Ты готова выйти на всеобщее обозрение и порицание? – с усмешкой спрашивает Киан, кивая на пока еще закрытую дверь.

- Всегда готова! – отвечаю устаревшим лозунгом.

- Ты храбрый маленький мышонок, Лаурисса. И мне это нравится.

Чуть сбиваюсь с шага из-за неожиданного комплимента и буквально вваливаюсь в вычурно украшенную гостиную, тут же привлекая внимание всех гостей к своему «изящному» выходу. Сбоку слышится сдавленный смешок.

- А говоришь, это у меня проблемы с входом-выходом.

Нет, ну что за нахал!