– Да ладно тебе. Все будет отлично! Приехали, выходим. Первый утренник у нас быстрый. Часовая программа. Там детей, правда, больше десяти, но справимся. Начинаем с программы под номером один. Не перепутай!

– Что за глупости, – раздраженно дергаю плечом.

Уже, похоже, все в нашей общаге знают, что у меня феноменальная зрительная память. Если увидела что-то хоть раз – все, запомнила навек. Что мне какие-то стишки выучить?

«Я с Дедушкой Морозом

Живу в глуши лесной,

За дальнею березой

Наш домик ледяной…»

Я начинаю утренник, пока Пашка грузит в мешок все те подарки, которые родители заблаговременно купили для своих чад. Дети совсем крохи, года по четыре. Такие лапочки, еще верят в Деда Мороза и чудеса. Столько света от них и тепла.

Час пролетает незаметно. Я бы еще осталась, но Пашка, четко следуя регламенту, буквально за шкирку тянет на выход непутевую Снегурочку, которая все машет и машет на прощание двум упитанным карапузам.

– Следующая остановка через пятнадцать минут. Будет шестеро детей, первоклашки. Для них программа номер три. Тоже час, тут придется чуток поднапрячься, дети уже не особо верят в Деда Мороза и Снегурку, так что следи за своей одеждой и прической, чтоб никуда не слезли.

– Договорились, – отвечаю, рассматривая через окно машины зимний Питер.

Холодно, сыро, пробирает до костей. От такой погоды еще больше хочется на солнышко в Египет, получать витамин Д и веснушки во всяких неожиданных местах.

– Снегурка, очнись. Выгружаемся!

На четвертый этаж без лифта заходим румяные и пышущие жаром.

« Я – веселая Снегурка,

Поиграю с вами в жмурки,

Но боюсь напиться чаю:

От горячего растаю…»

Шестилетки не очень хотят участвовать в конкурсах, и, чтобы их расшевелить, нам с Дедом Морозом приходится очень стараться. Чувствуя, как липнет моя футболка к мокрой от усердия спине, когда под заводную музыку я показываю детям, как пролезать по новогоднему туннелю, и, страшась застрять в нем, как Вини Пух в норе Кролика, даю себе клятву к весне похудеть хотя бы килограмм на десять. А лучше – больше.

Облегченно выдыхаю, когда мне разрешается просто спокойно постоять возле Дедушки Мороза, пока тот раздает детишкам подарки, отвечая на их вопросы или пожелания. Последней к Пашке подходит крупная и высокая девочка с двумя косичками, торчащими из ее головы, как антенны. Она берет свой подарок – смартфон в ярком малиновом чехле – и что-то спрашивает у Деда Мороза.

– Что? Не слышу. Снегурочка, выключи уже нашу музыку, – говорит мне Пашка, а потом переспрашивает у девочки: – Что говоришь?

Я прерываю на полуслове новогоднюю песенку о елочке, выключив колонку, и во внезапной тишине громко и четко раздаются слова:

– Я спрашиваю, почему Снегурочка у тебя такая толстая. Вот в прошлом году она худая была, а сейчас как… медведь.

Чувствуя, что заливаюсь краской стыда до самой груди, опускаю голову вниз, слыша смешки в свою сторону не только от детей, но и от их родителей.

– А она весь год много мороженого ела. Ты же помнишь, какое лето жаркое было? Во-о-о-о-от. А Снегурочка, чтобы не растаять, обедала и ужинала мороженым.

– Разве так можно? Нужно же кашу есть…там… или картошку.

– Конечно, милая, нужно. Я вижу, что ты девочка умная, так что смотри много мороженого не ешь!

На этой оптимистической ноте мы прощаемся и по-быстрому уходим. Пашка – посмеиваясь, а я – со стремительно падающим настроением.

– Ну что, пышнотелая моя Снегурка, аппетит уже нагуляла? Я тут знаю столовку одну недорогую, можем пожевать, есть в запасе полчасика.

– Я не хочу, а ты иди пообедай.