И надо же, именно в этот момент от резкого движения рук, которыми я усердно хлопаю, отлетают и поломанная вторая булавка, и оторвавшаяся наконец-то пуговица. Это все, подобно фейерверку, взлетает в неизвестные дали, оголяя меня на ладонь ниже солнечного сплетения и демонстрируя ошалевшим от неожиданности парням мою грудь в красивом белом кружевном бюстгальтере. Настолько кружевном, что я, считай, голая.

Мгновения тишины, а потом соответствующая реакция от публики, получившей зрелище сверх оплаченного:

– О да, детка! Снимай платье совсем!

– Фига се дыньки!

– А Снегурочка-то – огонь!

И прочие комментарии, заставившие меня залиться краской стыда, судорожно стягивая разошедшееся декольте.

– Э, ты куда?! А ну, ребята, наша Снегурка, кажется, собралась свалить! Держи ее!

Ёлки зеленые!

2. Глава 2

– Дед МОРОЗ!!! – ору я уже не своим голосом, рискуя сорвать его.

– Кто-кто меня звал, – раздается бас, и открывшаяся дверь резко бьет меня по заднице.

Отскакиваю чуть вперед и тут же застреваю в душных объятиях кого-то из гостей – крупного и сильно нетрезвого мужчины.

– Опачки! Попалась, – гудит он, довольно прижимая меня к себе.

– А ну, не тронь внучку, охальник, – рычит Дед Мороз, пытаясь отпихнуть посохом приставучего кавалера.

– Да что за чухня, дедок? – вопит жених, едва стоя на ногах. – Пусть она танцует!

– Ната, бочком выходи отсюда, я прикрою, – шепотом говорит мне Пашка, продолжая отпихивать посохом настырного бугая.

– Я не могу, отдери от меня сначала эти сто кило, – тыкаю пальцем в плотоядно усмехающегося куда-то мне в декольте мужика.

– Ты к нему ближе, так что сама!

Пока мы переговариваемся, все гости, потеряв остатки терпения, начинают скандировать:

– Тан-цуй! Тан-цуй!

Чьи-то еще руки лезут на мою территорию. Так, Ната, соберись! От одного отбиться легче, чем от нескольких! Собрав все мужество, какое у меня есть, вскидываю колено и бью куда-то в район паха, очень надеясь, что попаду по мягкому, а не в бедро.

– Ах ты!!! – вопль мужчины, и тот факт, что он меня отпускает, чтобы проверить, все ли у него в штанах на месте, говорит о том, что я попала куда нужно.

Воспользовавшись тем, что меня отпустили, гиппопотамом лезу мимо Пашки, застывшего перед дверью в виде дедка из Шаолиня, с посохом наперевес. Сначала я, потом Дед Мороз выскакиваем за дверь и запечатываем ее снаружи все той же палкой-посохом. Надо же, какая полезная в хозяйстве вещь, оказывается.

– Кореш твой школьный женится, да? – вспоминаю Пашке его слова. – Все будет нормально, не дрейфь, да? Да меня там чуть стриптиз танцевать не заставили, пока ты стоял тут, в коридоре, баран!

– Ну и станцевала бы!

– Да пошел ты! – Круто поворачиваюсь на каблуках и топаю в коридор.

– Нат, не злись. Я сейчас с них деньги выбью, и поедем. Подожди!

Ждать приходится минут пятнадцать, не меньше. Слышу, Пашка с кем-то ругается, орет. Через пять минут выходят покурить две какие-то девушки. Стоя в коридоре и дымя в открытое окно, они о чем-то переговариваются, поглядывая на меня с легким пренебрежением. Да уж, видок у меня еще тот. Парик где-то на затылке, а кокошник, наоборот, торчит на лбу, как рог единорога. Лицо пышет жаром, а значит, по цвету напоминает помидор. Платье на груди не застегивается, на бедре разошелся шов, когда я вырывалась из душных мужских объятий, снежинки висят на нитках, готовые оторваться в любую минуту. Сейчас я больше похожа на жертву автокатастрофы, чем на Снегурочку.

– Вот это мальчики напились.

– Да не говори.

Выплываю из собственных мыслей, услышав отдельные фразы разговора тех девушек, которые продолжают дымить в окно.