Вадик даже привстал со стула, на который только что опустился.

– Ничего себе! Это с чего такая гордость родилась? Уж не гордыня ли это?

– Ну медведь… ну какая гордыня? – от того, что он до такой степени не понимает её, она даже огорчилась. – Это же мой бывший, которого я оставила – между прочим, ради тебя. Он, когда меня уговаривал с ним остаться, обещал горы золотые в будущем и порядок в настоящем. А я ему сказала тогда, что не в деньгах счастье. А теперь за этими деньгами к нему же и пойду? Да ни за что! Ой, позорище какое.

– Позорище будет, когда у твоей мамы весь подъезд зальет – хотя уже сто раз предупреждали. У тебя другие варианты есть? Ну, вот то-то и оно! Подумай еще раз и поймёшь, насколько я прав. Ты же не в подарок просишь, а так – занять. Он тебе с удовольствием даст. А ты к нему относись, как к банку. Если сильно эта мысль мешает – можешь потом ему проценты выплатить. Вот тебе совсем коммерческая сделка. И волки сыты, и овцы поели.

Она неопределенно пожала плечами, понимая, что через неохоту сама признает единственность этого варианта.

Блин! – неудобно, а что делать прикажете?

Почти не разговаривая, они поужинали, вглядываясь в новости принесенные блогосферой. Наконец, отойдя наконец от тревог и неприятностей, принесенных этим днем, Елена отставила чашку с недопитым чаем в сторону и, загадочно приподняв полы халатика, с небольшим кокетством произнесла.

– А ты помнишь, как по-китайски «здравствуй»?

– Лен, у меня башка раскалывается, – сообщил Вадим. – Давай, китайским когда-нибудь потом позанимаемся. И так пол мира – китайцы.

3. Глава 3

Самое главное – как сказал вчера Вадик – не стрессуй. Ничего от того, боишься ты начальницу свою или нет, не изменится. Отношения между вами какие есть, такие и есть. Статус кво. Поэтому бояться бесполезно, а вот лишний раз улыбнуться ей не помешает. Доброе слово, как говорится, даже собаке приятно. Улыбнись ей, даже если через силу, и спроси о прибавке к зарплате.

– Да какая прибавка, медведь! Она меня терпеть не может – точно тебе говорю. Я скорее от неё получу клавиатурой по голове, чем прибавку.

– Так трудно к тебе пробиться, Лен. Ну, представь – ничего ты ей не говоришь и не просишь. Как она вообще начнет думать о прибавке денег к твоей зарплате? Ответ простой – никак. На фиг ей это не упало. Ты – сама кузнец твоего счастья. Идешь и делаешь. В крайнем случае она тебе откажет. Ничего и так не теряешь.

– Ты меня прямо удивляешь, медведь. Раньше ты был против того, чтобы я с ней спорила даже, а теперь говоришь – иди настаивай. Мне больше, как раньше нравится. Спокойней.

– Конечно спокойней. Только это тебе деньги нужны. До такой степени, что даже к бывшему этому лосю твоему решила обратиться. А на то, что под носом – не обращаешь внимания.

– Ты, наверное, прав, – вздохнула Елена. – Но уж больно я её боюсь. Она ж как змея в человеческом обличии. Навроде ящерицы, точнее.

– Мандраж отбросить! Завтра поговоришь и с ней, и с лосем твоим американским. Есть контакт?

– Есть. Только он канадский.

– Не всё ли равно? Главное, чтобы толк был.

Добираться до работы было занятием скучным, но уже вошедшим в привычку. Листая страницы новостей обычно путь пролетал незаметно. Но не сегодня. Елена прямо физически чувствовала каждую минуту приближающую её к разговору с заведующей, и от этого постоянного напоминания о предстоящей беседе начинало щемить в груди и заранее пропадать голос, будто кто-то невидимый выкачивал из неё воздух, прихватив за горло.

Вадик прав, урезонивала она сама себя. Надо, значит надо. Под лежачий камень вода не течёт. Соберись.