– Дата менеджер.

– Замечательно. Сразу отметаем. К вашей области даже не подходил никогда.

– Вспомнила, – решилась Елена. – Вы в волейбол играли за школу Горького, да?

– Верно! Сейчас я вас вспомню, чувствую.

– Да не напрягайтесь. Я с тринадцатой школы. Видела вас на соревнованиях. В нашей школе играли.

– Замечательно! – он хлопнул в ладоши. – Привет из юности!

– Привет, – улыбнулась Елена. – Как удивительно…

– И не говорите, – покивал он. – Жизнь полна сюрпризов. Приятных и не очень. Но раз вы не пострадали, будем считать этот сюрприз приятным. Давай на ты, может? Всё-таки знакомые, как никак.

– Давай, – согласно улыбнулась Елена. – В волейбол больше не играешь?

– С чего ты взяла? Играю, иногда.

– Я думаю, если такая машина, не так много времени на игры остается.

– С определенного момента только игры и начинаются, Елена. Уже и рад бы поработать, но никак. Сплошная игра.

– Монополия?

– В Чапаева. Кто кого. Сильно и точно.

– У меня на работе игр нет, но интересного тоже немного.

– Игры есть везде. Игра присуща человеку, как воздух. Весь мир – театр, помнишь? А люди в нем...

– Актеры, – улыбнулась она.

– Актеры. Или точнее артисты. Исполняют номера разнообразной степени сложности. Впрочем, проехали. Давай Лена, я тебя кофе напою, на правах старого знакомства.

– Ну я не против, – кивнула она, – хотя мы и незнакомы были. Только виделись.

– В мире больше восьми миллиарда людей уже живет. Ты представляешь, какие это количества? А ты говоришь «виделись». Виделись в нашем мире означает почти родственную близость. Давай, Володя, – обратился он к коренастому водителю. – К Хасану завернем.

Тот молча кивнул в ответ, продолжив равномерное движение машины, лишь изредка бросая взгляды на заднее сидение, где разместились беседующие.

– Это – Володя, – представил водителя Егор. – Он говорит мало, но, когда говорит, говорит точно.

– И наоборот, – хмыкнул водитель.

Машину он припарковал почти у самого входа в заведение, на вывеске которого вилось мудреное слово липкой, словно написанная сладость, арабской вязью и была изображена кофейная турка рядом с дымящимся кальяном.

Обычных, как она привыкла, столиков в заведении не обнаружилось, зато помещение было плотно заполнено угловыми диванами, формирующими своеобразные ниши, отсекающие уединенные пространства для каждого столика. В воздухе приятно пахло какими-то смесями пряностей или табаков, Елена сразу не уловила. Медленная, заунывная музыка, прямо звала откинуться на удобные подушки кожаного дивана и, отринув земную суету, взглянуть внутрь густого клуба табачного дыма, в надежде узреть в нем одно из сокровенных пониманий, скрываемых песками пустынь или вызвать джина с помощью конопли, запах которой пробивался через приторный аромат яблочного табака.

Молодой парень поприветствовал их с акцентом недавно спустившегося с гор человека и с достоинством депутата парламента поправив сидевший на нем черный халат, повел их внутрь помещения, к лучшему, с его точки зрения, дивану.

– Три кофе, будь добр, – обратился Егор к молодому человеку.

– Шишу будете? – он вопросительно приподнял одну бровь и перевел взгляд на Елену.

Та лишь недоуменно пожала плечами.

– Это что, гашиш? Нет, спасибо.

– Нет, так у них кальян называют. Давай яблочный, друг. Раз с нами дама. Без гашиша, – усмехнулся Егор.

Через пару минут, когда на стол были доставлены тонкостенные стаканы с холодной водой и низенькие чашки, в которых плавали дольки лимона, Егор незамедлительно сунул пальцы в свою чашку с лимонной водой и сполоснул пальцы.