- Ну, добавьте от себя еще красивостей, - раздраженно буркнул Вадим, и администратор, взмахнув гладенькой челкой, что-то утвердительно промычал, строча витиеватости в приглашении.

***

Немного визуализаций от Александры Дворжецкой! 

Олечка

Глеб 

Вадим

****

Дорогие читатели, держимся последние деньки, скоро я на свободу с чистой совестью)))

А пока очень хотелось бы увидеть вашу поддержку в виде лайков и комментариев))

Приятного прочтения, и хорошо, что вы со мной! 

4. Глава 4. Сессия

Четыре раза.

Четыре, мать их, раза, за один вечер, без стимуляторов и смс, черт их всех дери!

Он не мог насытиться Олечкой, ее свежестью, ее чайным острым запахом, ее нежным податливым телом. Он трахал ее на столе – черт, этот клуб умеет читать мысли?! – так, как хотел уже давно сделать на работе. В своем кабинете. Завалить на свой стол, сдернуть чулки, порвать трусики и оттрахать. Натискать горячие груди, нацеловать, насосать розовые соски до красноты, и как следует вставить в узкую мокрую киску, тесную до такой степени, что можно кончить в пару движений, едва сдерживая стоны наслаждения, от одного вида, как его член погружается в разгоряченное юное тело меж разведенных в разные стороны стройных девичьих бедер.

Олечка заходилась в стонах, извиваясь под ним, стискивая его бока коленями. И чем жестче, чем яростнее он ее драл, чем резче были его толчки в ее податливое тугое тело, тем громче она кричала, изнемогая и дрожа. И плача – стоило подкрасться оргазму, стоило Глебу ощутить, как она внезапно замирает на миг перед тем, как ее горячее нутро отзовется частыми и быстрыми спазмами оргазма, как из глаз ее начинали литься слезы. Они текли по разгоряченным красным щекам из-под повязки, и в этот момент Глебу казалось, что девчонка вопит от боли.

- Господи боже, - шептал он, прижимаясь мокрым лбом к ее часто вздымающейся горячей груди, поймав губами сосок – да невозможно оторваться от нее, такая сладкая, такая соблазнительная и желанная, что мозг воспламеняется и требует «возьми, возьми!», - ты нереальная, нереальная… почему плачешь?

Разговоры были запрещены, но Олечка, горячая, разомлевшая, расслабленная после полученного удовольствия, под ним вся содрогалась от рыданий, жалобно всхлипывала.

- Тебе неприятно? – спросил Глеб, приподнимаясь и поглаживая ее подрагивающий живот. – Больно?

Она замотала головой, торопливо отирая с пылающих щек слезы.

- Мне хорошо, - шепнула она.

- Так почему?..

Губы девушки снова дрогнули, и она застенчиво, даже стыдливо, произнесла:

- Я просто никогда раньше… ну, вы понимаете… никогда вообще…

- Не кончала?! – изумился Глеб, поглаживая ее нежное бедро. Она судорожно вздохнула, кивнула головой и стыдливо сжала ноги. – Вообще никогда? Де-евочка ты моя…

«А ведь она не знает, кто с ней, - мелькнула у Глеба мысль, яркая как комета и крамольная, как восстание стрельцов. – Понятия не имеет… И сюда ходит наверняка чтоб получить от секса удовлетворение… острых ощущений… но ведь можно ж без них обойтись».

Внезапно Глеб поймал себя на том, что вел себя реально как чудовище. В своем стиле, поддерживая созданный в конторе имидж. Грубо лапал, трахал, драл как хотел, не особо интересуясь желаниями партнерши, был занят только своими ощущениями… и делал это нарочито жестоко, словно девчонка видела, знала своего партнера. Так, словно уже завтра в офисе она в темном уголочке может рассказать подружкам, что шеф ее отжарил так, что и подтираться страшно.

А ведь она не знает.

И никому ничего не расскажет.

А если и расскажет, то о ком?.. О незнакомце, которого подцепила в клубе?..