– Дурак… Булатовы не простят подобное, – пытаясь разорвать чары сна, прошептала Аня.

Ее длинные ресницы подрагивали, но веки поднять не удавалось.

– Я рискну, – ответил целитель и нежно провел пальцем по ее лбу, выводя, невидимый знак. – Зачем мне жизнь без тебя?

В дверь позвонили. Нетерпеливо и бесцеремонно.

Давид заботливо поправил легкое покрывало на спящей и только тогда ушел к невоспитанному посетителю, у которого, складывалось впечатление, приклеился палец к кнопке. Но выйти он успел только в коридор – бронированная дверь, слетев с петель, ввалилась внутрь, словно кусок картона.

– Роман? Что ты здесь делаешь? – удивился целитель и отпрыгнул в сторону от першего танком напролом незваного гостя.

Скрывающийся под личиной вертигра Юрген Бранд не обращал внимания на что-то лепечущего мага и быстро отыскал Аню. Это было несложно, пока в ней текла его кровь.

Девушка безмятежно спала. Только светящийся зеленым символ на ее челе, видимый магическим взором, ему сильно не понравился.

– Что ты с ней сделал? Что это за гадость у нее на лбу?

Давид побелел, как потолок над ними.

– Ты не Роман…

Догадаться несложно: оборотень, если его зовут не Кирилл Булатов, видеть магические знаки не должен.

– Наблюдательный целитель, – нехорошо прищурился Бранд и повторил: – Что это за «зеленка» у Ани на лбу?

– Кто ты?

– Неправильный ответ, – подчеркнуто ласково произнес дракон и схватил мага за горло. – Даю последний шанс.

– Я целитель, а значит под защитой, – просипел Давид, пытаясь разжать беспощадные пальцы незнакомца.

– Да плевать мне, кто ты! Если я тебя сейчас убью, мне ничего за это не будет.

В голосе лже-Романа звучала непреклонная уверенность, и Давиду стало страшно.

– «Сон Мнемозины».

– Что? – Бранд разжал пальцы, позволяя говорить внятно.

Целитель, прислонившись спиной к стене, без сил опустился на пол.

– Аня спит «сном Мнемозины», рассчитанным на шесть часов, – потирая пострадавшее горло, угрюмо объяснил он. – Заклинание, применяемое при амнезии, вытаскивает в сон подавленные воспоминания или то, что человек хочет забыть.

В чулане памяти Данилевской пылилось немало трагичных эпизодов, связанных преимущественно с вампирами.

– Отмени его.

– Не могу, долговременная память Анны может пострадать. – Целитель отвел виноватые глаза. – Можно лишь помочь ей пройти через кошмары, будя время от времени.

– Зачем ты это сделал? – борясь с желанием ударить идиота, спросил Юрген.

У него в голове не укладывалось, как можно подвергнуть любимую женщину пыткой страшных и порой кровавых воспоминаний.

– Когда ей снились кошмары, она всегда приходила ко мне…

Действия отчаявшегося влюбленного не лишены логики: с плохими воспоминаниями могли возвратиться и хорошие. Если целитель ассоциировался со спасением от боли, то на какое-то время желание вернуть ощущение защищенности могло подавить новые чувства.

– А сейчас не придет, – произнес, как припечатал, Бранд, беря спящую девушку на руки. – Наш разговор не закончен, продолжим его завтра. И тогда же я решу твою участь.

– Решишь мою участь?! – вспыхнул гневом Давид. – А у тебя есть на это право?

– Эта девушка – моя. И тот, кто причинит ей малейший вред, мой – враг, – дракон зло усмехнулся. – А врагов, живых врагов, у меня почти не осталось.

И он ушел, оставив растерянного целителя сидеть на полу.

Мотоцикл Романа пришлось оставить у подъезда. Но за байк Юрген не переживал – навешенные на него заклинания, в частности антиугона, отведут глаза любителям посягнуть на чужое. Больше всего его волновала магичка, мирно посапывающая в его объятиях.