– Не волнуйся. Скоро это пройдет, – успокаивал Ясер, видя терзания Кратова, – Надо немного потерпеть.

Вечер они провели в полном молчании, погруженные каждый в свои мысли. Только сейчас за весь день Кратов заметил, что Гэрриоуна тоже что-то тревожит. Тяжелая челюсть его была напряженно сомкнута, и лишь желваки двигались на его окаменевшем лице. Стеклянный взгляд был рассредоточен, свидетельствуя о глубоком погружении сознания в неведомые глубины. Ясер, видя их задумчивость, не заводил разговоров и молчал, заняв свою обычную позицию возле входа в каюту. Чтобы лучше сконцентрироваться и все же уловить скользящие на поверхности воспоминания, Кратов закрыл глаза.

Звуки выстрелов вырвали его из задумчивости. Три коротких очереди в непосредственной близости разорвали воздух громом судного дня. Вдалеке резкий раздраженный голос выкрикивал команды, ему вторили крики раненых. Кратов открыл глаза. Он стоял в русле реки. На ее берегах обнаженные деревья своими хрупкими телами прикрывали беззащитные дома. На противоположном берегу лицом вниз лежал человек в грязной зеленой форме – он не успел добраться до спасительной линии растений. Изо рта с каждым выдохом вылетали облачка пара, сердце бешено колотилось. Кратов должен был что-то сделать, но не мог вспомнить, что.

Он беспомощно оглянулся – никого. Только крики, время от времени чередуясь с треском автоматов, наполняли холодный воздух безумством жизни. Грязный камуфляж лип к телу. Кратов рассеянно посмотрел под ноги в поисках ответа. Вода, в которой он стоял по щиколотку, была красной от крови. Или это текла настоящая кровь? В голове проскочила жуткая мысль, что воды в русле больше не осталось, что теперь отныне здесь будет нескончаемый поток, собирающийся из ран и разорванных сосудов. Поток, питаемый криками и выстрелами, мольбами о помощи и стонами умирающих. Этот размеренный треск и грохот существуют только для того, чтобы текла эта река. Эти команды звучат для того, чтобы текла эта река. Он здесь для того, чтобы текла эта река.

Осознание своего жуткого предназначения привело его в ужас. Надо бежать, но ноги глубоко ушли в ил. Или, быть может, это мертвые руки тех, кто пал ради этой реки, удерживали его, чтобы он не мог избежать своей участи. На противоположном берегу выросла тень. В панике пытаясь вырваться из капкана реки, он сильнее начал дергать ногами, но безуспешно. Холодные глаза разглядывали беззащитную жертву, застрявшую в русле реки. Смертоносная сталь направила свое жерло в сторону обреченного. Резкий сухой треск вновь разорвал воздух.

Кратов рывком сел. Пот стекал по его голому телу, несмотря на то, что в помещении не было жарко. В алом свечении он не сразу понял, где он. В небольшом углублении вместе с ним лежали еще двое. Свет придавал безжизненности истощенным лицам, превращая комнату в подобие братской могилы.

“Я мертв?”

Мысль проскочила и исчезла в пустоте. Сердце колотилось, легкие жадно хватали воздух.

Чтобы прийти в себя, Кратов решил прогуляться. В инфернальном свете черная дорожка прохода казалась тропой в мир мертвых. Пытаясь прогнать остатки кошмара, он пошел через безжизненные помещения, ничего вокруг себя не замечая. Он добрался до последней секции с черными барабанами, собираясь повернуть назад, когда заметил, что дверь в следующее помещение открыта.

В обширном пространстве не было ничего, кроме странных предметов, похожих на черные деревья высотой в человеческий рост. “Ветви” их заканчивались острыми шипами и были раскинуты в стороны от тонкого ствола, словно приглашая в объятия. Две нижних обсидиановых конечности были направлены вниз и заканчивались четырьмя стеблями, похожими на узловатые длинные черные пальцы. Две других, находящихся повыше, были похожи, но где-то на полпути к “пальцам” у них находились длинные отростки с тонкими, как иглы, шипами. Завершали мрачные кроны короткие ветви, заканчивающиеся “пятерней”, похожей на кисти обугленного скелета.