Выстрел немца услышали, к стрелявшему перебежками побежали пехотинцы. Явно фронтовики, бежали короткими перебежками, да ещё зигзагом чтобы прицелиться невозможно было.

Немцев собралась группа в пять человек. Вот-вот рванутся вперёд.

– Парни, приготовились? Как немцы поднимутся, огонь из всех стволов.

До околицы – сотня метров, до группы – немногим дальше. Для «папаши» вполне эффективная дистанция огня. Немцы полагали – броском достигнут крайней избы, займут позиции – и прогадали. Вскочили разом, вероятно, по команде, и отделение в восемь стволов ударило. «Папаша» восемьсот выстрелов в минуту делал, магазин в семьдесят патронов опорожнял в секунды. Шансов уцелеть у немцев не было. Каждый фронтовик по тому, как упал солдат, сразу понимает – ранен или убит. Эти – наповал. Немец за поленницей попытался увидеть, что с его камрадами произошло. Осторожно голову в шлеме высунул, Илья и рядовой Шерстюк одновременно очереди дали. Было слышно, как звякнула каска от попадания. На такой дистанции пистолетная пуля патрона ТТ вполне могла не пробить, отрикошетить.

– Шерстюк, граната есть?

– Есть одна.

– Ползи к поленнице, перебрось гранату за неё, мы прикроем. Высунуться ему не дадим.

Боец автомат за спину закинул, пополз. Остальные разведчики держали поленницу под прицелом. Немец выжидал, потом не выдержал, приподнялся, совсем не на много, а Сейфулин дал короткую, в три патрона очередь. Немец пропал. Шерстюк подполз на дистанцию броска, да грамотно, не на линии огня, чуть в стороне, приподнялся, гранату бросил. Взрыв, чёрный дым, Шерстюк вперёд рванулся, а стрелять не стал, рукой махнул.

Разведчики перебежками бросились к деревне. Пока одни бегут, другие прикрывают. Толково, как он учил солдат. Солдат за поленницей убит, как и те пятеро. И на этих повязок не видно.

– Обыскиваем избы и все постройки. Только осторожнее, остались двое раненых, но напакостить могут. – Разведчики разбились на две группы. Пока одна группа занималась одним хозяйством, другая другим. Избу надо осмотреть, сарай, коровник, дровяник, даже туалет на задах надела проверить.

И вдруг пистолетный выстрел, потом очередь. Илья бросился к месту стрельбы. Кирьянов за сараем пытается сам себе перевязку сделать, зубами индивидуальный пакет рвёт.

– Куда тебя?

– В плечо.

– Дай пакет, я помогу.

Прямо поверх гимнастёрки туго перевязал.

– Сиди здесь. Где он?

– В избе у окна через стекло стрелял, сука!

За сараем очередь, рядом совсем. Илья на сарай взобрался по каким-то ящикам, на крыше лёг, автомат приготовил, пополз к краю. Немец осторожно выглядывает в окно из-за занавески. Высунется и сразу назад. Илья автомат навёл, палец на спуске. Немец на секунду показался, Илья очередь дал. Фриц упал, оторвав ситцевую занавеску. Из-за угла избы Луценко показался.

– Старшина, прикрой!

А сам к двери метнулся, распахнул рывком и в сторону, чтобы на пулю не нарваться. Никто не стреляет. Луценко в избе исчез, через несколько минут выглянул в окно.

– Двое наповал.

– У них повязки есть?

– Есть. У одного голова забинтована, у другого рука.

Похоже – всех уничтожили. Илья с сарая спрыгнул. А уже к избе разведчики идут.

– Хлопцы, у убитых оружие собрать и документы. Потом по деревне пройти, вдруг остался кто?

Немцев больше не оказалось. Жители вылезли из подвалов.

– Всё, громадяне! Красная Армия пришла! Убитых фашистов вытащите за деревню, да сбросьте в какую-нибудь яму или овраг. Удачи вам!

Селяне смотрят недоверчиво. Формы такой, да чтобы с погонами не видели ещё, как и автоматов советских. Раньше-то красноармейцы с трёхлинейками воевали, селяне их представляли по довоенным времени.