Когда ехал из Нхатранга в еще один прибрежный город Хойан на очередном автобусе, вспоминал встреченных людей, рыбалки. Рядом со мной сидел пожилой бельгиец. Разговорились. Я посетовал, что во Вьетнаме пока не удалось поймать крупной рыбы. Бельгиец сказал, что вьетнамцы в основном едят очень маленькую рыбу, крупной просто не дают вырасти, а в Бельгии и ряде других европейских стран рыбу меньше разрешенного для вылова размера отпускают, иначе рыболову грозит штраф. Поэтому в Европе попадается крупная рыба.

В Хойане я взял в аренду мотоцикл-полуавтомат за 3 доллара в день и поехал вдоль побережья в поисках рыболовных точек. В первый день вечером удалось половить в порту, расположенном в устье реки, впадающей в море. Использовал такую же донку, какой ловили мальчишки в Фантхьете, но попалась лишь пара мелких рыбешек.

К следующей рыбалке я готовился более основательно. Решил использовать приваду. И тут помог случай. Вечером я ужинал в дешевой передвижной забегаловке, расположенной на тротуаре, рядом со сквером. Кроме поджаренных рыбок я выбрал сушеного ската, и, к моему удивлению, торговка, смачивая рыбу ароматным раствором, стала прокатывать ее через специальную мясоломку. После этого скат стал мягким и сочным. На столе торговки рядом с мясоломкой я увидел обычную ручную мясорубку. После ужина, сбегав на вечерний рынок и купив мелкой рыбы, я вернулся к торговке и попросил сделать мне за небольшие деньги рыбный фарш, на что она охотно согласилась. Захватив 2 кг фарша и удочку, я поехал на мотоцикле вдоль моря в другую сторону от порта.

Через 30 км нашел тихую бухту и рыбацкую деревеньку на берегу. В деревеньке за 5 долларов получил у старика весло и плавсредство, похожее на кокосовую скорлупу. На таких посудинах местные жители повсюду ловят у берега небольшими сетями. Заплыв на глубину около 6 м, опустил в воду два самодельных (камень и веревка) якоря и прикормку в сетке, которую периодически потряхивал, чтобы создать ароматный, привлекающий рыбу шлейф. Ловил в отвес с самой примитивной оснасткой: леска, крючок и грузило. Наживкой служил кусочек свежей рыбки. До самых сумерек клевала только мелочь до 300 г. Старик, у которого я брал лодку, увидев моих рыбок, одобрительно закивал и предложил приготовить уху на костре. Вечер на берегу тихой бухты с блистающими над головой звездами удался.

На следующий день, проезжая на мотоцикле вдоль реки, увидел еще один оригинальный способ ловли. В руках сидевшего на берегу парнишки была обыкновенная бамбуковая удочка с глухой оснасткой, но на конце лески вместо привычного крючка и грузила был привязан прозрачный продолговатый стакан, типа мензурки. На дне стакана лежало ванильное тесто, его рыболов периодически помешивал палочкой, видимо, для создания более интенсивного запаха, который должен привлечь рыбу.

При мне столь необычным способом он поймал две очень маленькие рыбки, которые поочередно заплыли в стакан и были вовремя подняты на берег. Но как рыболов по колебаниям лески улавливал момент поклевки, я так и не понял. На мой вопрос, для чего ему такая мелочь, паренек пояснил, что эта рыба необычайно вкусна, а на обычные крючковые снасти таких малюток поймать крайне трудно.

Неподалеку сидел еще один вьетнамец, перед которым на деревянных рогульках были установлены три обычные поплавочные удочки. Червей он выкапывал совком прямо на берегу среди корней высоченных деревьев. В садке плавало с пяток небольших рыбок, которых здесь называют «панин». Я их потом ловил в Лаосе, мясо у этой рыбы оказалось очень нежное.