Это был очередной удар судьбы. Я не хотела верить, что теряю маму, свою теплую, родную, любимую.

— Ксюша, постарайся не расстраивать мать, ей совсем нельзя нервничать, состояние может ухудшиться в любую минуту.

— Конечно. — Утерев слезинку, я кивнула с серьезным лицом. — Я не буду ее беспокоить, только пообещайте не скрывать от меня ее состояние.

— Молодец, я обещаю, что, как только что-то станет известно, сразу сообщу тебе. — Дядя даже слегка улыбнулся. — Завтра мы снова поедем в клинику, нас не будет весь день, а ты займись выбором института, Рима обещала помочь.

На это я ничего не ответила и даже виду не подала, насколько идея показалась абсурдной, пусть считает, что я не против ее помощи. В конце концов, дядя занимался лечением мамы, а это было важнее всего остального.

Наш разговор на этом закончился, хотя я видела, что дядя хотел еще что-то сказать, но из открытого окна донесся звук открывающейся калитки, а потом торопливые шаги и голос брата.

Как раз пришло время спускаться на ужин, и мы поспешили вниз. Тетя Рима уже накрывала на стол, мама помогала ей, а брат вальяжно развалился на кресле. Нервно кусая губы, он не отрывал взгляда от телефона. Лишь при нашем появлении спрятал мобильник и опасливо посмотрел на отца.

Возможно, из-за его странного поведения или из-за ссоры между тетей и дядей, но атмосфера за столом была просто отвратительной. Никто практически не ел, Рима бросала злобные взгляды то на меня, то на маму, а дядя с тревогой поглядывал на сына. Так и просидели весь ужин, а потом все разбежались по своим комнатам, кроме меня. На меня свалилась обязанность перемыть всю посуду и прибраться со стола. Я, в принципе, была не против, хотелось занять руки, чтобы не думать о плохом. Хотелось верить, что мама вовремя обратилась к врачу и, что бы там ни было, все поправимо, а вот думать об этом было сложно. Я уже потеряла одного родителя, и рана от его утраты была слишком свежа.

Кухня в доме располагалась рядом с санузлом, совмещенным с ванной комнатой. Сразу после того, как домыла посуду, решила умыться и идти отдыхать. Чтобы никто меня не потревожил, закрыла дверь на замок. Шум воды нарушился звуком чьих-то шагов, а потом тихим голосом, доносившимся из-за двери. Наверное, любопытство — это мой главный изъян, но я не смогла устоять. Притихла, закрыла кран и прильнула ухом к двери.

Голос брата сразу узнала, а так второго голоса слышно не было, поняла, что говорит он по телефону. Сначала слова были неразборчивы, но потом я услышала кусочек диалога.

— Я же сказал, что достану деньги, — злобно шипел братец кому-то. — Да, да, я помню про сроки и знаю, что будет, если не добуду их. Думаешь, мне хочется рисковать? Лучше не беси меня тупыми вопросами. И не надо делать вид, будто виноват только я, вы там тоже были.

Возникла недолгая тишина. Я пыталась осмыслить, что только что услышала и о каких деньгах речь.

— Не парься, сказал же, все будет хорошо, я знаю, где отец хранит сбережения, на меня он не подумает, тут у нас гости нагрянули, на них и свалю. День или два – и мы рассчитаемся с долгом, о моей части не переживай, лучше думай, где свою долю искать будешь, — его голос удалялся, а я все стояла, прижавшись ухом к двери, и не понимала, что делать с открывшейся информацией.

10. Глава 9

Аромат свежесваренного кофе разносился по кабинету. Он успокаивал почти так же сильно, как и тихое тиканье настенных часов. «Тик-так, тик-так» – стучали стрелки. Кого-то этот звук раздражает и выводит из равновесия, но только не меня. «Если я слышу их тихий стук, значит, мое время еще не вышло», – так говорил мой отец, и признаюсь, я перенял его привычку.