— Молчать! — крикнул дядя и перехватил руку жены. У него получилось напугать не только ее, но и меня за компанию. — Рима, потрудись объяснить, где ты была и почему твоей машины не было на парковке торгового центра?

— Мурат, ты веришь ей, а не своей жене? — Она показательно схватилась за сердце и закатила глаза. — Я так переживала, испугалась, а ты веришь ей?

Одним взмахом руки он остановил этот балаган.

— Ксюша, иди к себе в комнату, мы поговорим позже, и не тревожь мать, ей нужно больше отдыхать.

Я снова почувствовала себя победительницей. Уж очень хотелось показать язык и улыбнуться, но я была слишком уставшей и убежала наверх, где меня ждала мама. Не рассчитывала увидеть ее в своей комнате и даже немного удивилась.

— Что ты натворила, дочка? — строго спросила мама, смотря на меня осуждающим взглядом. Я потеряла дар речи. Открывала и закрывала рот как рыба, выброшенная на сушу. Она даже не потрудилась узнать, что произошло, зато сразу записала всю вину на меня. — Мурат был очень зол, когда ты позвонила, — она продолжила, не вставая с края кровати, — ты же обещала мне, что будешь послушной и не станешь устраивать сцен!

— Мама! — обиженно выдохнула. — Ты хоть переживала обо мне? Хоть чуть-чуть? Я ведь была одна, совершенно одна в чужом городе!

Слезы застелили глаза. Я смотрела на холодную женщину и совершенно не узнавала в ней свою заботливую мамочку.

— Рима никогда бы так не поступила без веских причин, — этой фразой она окончательно дала понять, что будет на стороне брата и его семьи, а меня она вычеркнула из жизни.

— Раз так, то зачем ты спрашиваешь меня? Ты же уже решила, что Рима белая и пушистая, а твоя единственная дочь виновата во всех бедах!

Она снова поджала губы. Мне так хотелось почувствовать себя маленьким ребенком и кинуться в ее объятья. Я нуждалась в ее тепле, заботе и нежности. Только вместо этого мама проигнорировала мои слова. Она подняла заледеневший взгляд, в котором было столько разочарования, что в нем можно было утонуть, и поспешно ушла из комнаты. Теперь я точно осталась одна не только в чужом городе, но и по жизни.

Ближе к вечеру, когда я вдоволь наплакалась, в дверь спальни постучал, а затем и вошел дядя Мурат. Он никак не прокомментировал мое опухшее лицо и красные глаза, вообще старался не смотреть на меня. А вот я подскочила с кровати как ошпаренная. Еще один минус проживания в этом доме – никакого личного пространства. Хозяин дома появлялся, где захочет и когда захочет.

— Ксюша, нам нужно серьезно поговорить. — Это я поняла и без слов.

— Конечно, дядя. — Слегка кивнула. — Что-то случилось? — Я была готова к любому исходу, даже к новым претензиям и обвинениям.

— Дело в твоей матери. — Он тяжело вздохнул и прошел к единственному окну. — Сегодня мы были у врача, и, как я уже сказал, пока нет точного диагноза, но боюсь, все намного серьезней, чем я думал.

Сердце ухнуло в груди. Набрав в легкие побольше воздуха и резко выдохнув его, я словно потеряла опору под ногами. Как бы сильно ни изменилась мама, но она оставалась моим единственным близким человеком. Потерять ее – значит потерять себя. Этого я не могла допустить.

— Насколько все серьезно? — Я словно снова оказалась в больнице, рядом с койкой отца, и чувствовала едкий запах лекарств. Второй раз столкнуться с этим мне хотелось меньше всего.

— Пока не знаю, впереди нас ждут обследования и анализы, только после этого можно будет точно сказать, но уже сейчас ее лечащий врач считает, что может понадобиться операция на сердце.