Но Святу и этого было мало, и через некоторое время, когда мужчины соревновались в метании ножей, один из остро заточенных клинков полетел из его рук в мою сторону и вонзился в кору дерева совсем рядом с любопытным носом.
Больше я подглядывать за ним не решалась, тем более, что вскоре меня нашел Вед и предупредил, чтобы я прекращала злить Святослава. Я, правда, не поняла, чем я его так задела, но этих бешеных альфа-самцов разве разберёшь?
За воспоминаниями время пролетело незаметно, и вот уже вместо горы грязной посуды на блестящих металлических сушилках выстроились мокрыми рядами чистые тарелки и стаканы. Я с трудом стянула прилипшие к вспотевшим пальцам перчатки из толстой резины, поправила непривычно короткую челку, щекочущую лоб, и вздрогнула - на соседний стол из нержавейки с грохотом опустился поднос со свежей порцией испачканной посуды.

- Сейчас ещё кастрюли принесу, - хмыкнул мой "начальник", заметив с каким выражением я смотрю на "добавку".

Возле мойки я простояла несколько часов, и под конец уже еле держалась на ногах. Я не была ленивой белоручкой, в поселении у Вячеслава все работали в полную силу. Наш старомодный альфа не желал видеть на своей территории никаких механизмов и улучшителей быта, поэтому мы умели все - и огород своими руками вскопать, и опару на хлеб замесить, и одежду себе пошить. Влада с бабушкой даже мыло варили свое, на травах, а я больше по кухонному делу. Очень уж тесто мои руки любило, что не замешу - все получалось на загляденье. И пироги, и хлеб, и сладкие плюшки.
Бабушка объясняла мои успехи с выпечкой мягкой омежьей энергетикой, а Владка только завидовала да злилась…
Ладно, чего уж теперь вспоминать, работать нужно.
Я натянула влажные перчатки и с мрачной решимостью снова принялась за посуду.
Что толку от моих многочисленных умений, привитых бабушкой и любящим деревенскую жизнь альфой, если я слабая омега? То, что играючи делала крепкая бета, для меня оказывалось непосильной задачей.
Руки уже болели от перемытой сотни тарелок, и впереди ещё столько же, а за громадными кастрюлями меня и вовсе не видно.
Последнюю партию я домывала без каких-либо раздумий и размышлений. Просто механически водила щеткой по дну кастрюльки, счищала остатки пригоревшего соуса, брала следующую посудину и опять терла.

- Хм.. А ты молодец, - мой начальник одобрительно осмотрел отдраенные до блеска сковородки и огромные противни. - У меня вчера не получилось их отмыть.

Парень провел пальцем по черной металлической поверхности и удивлённо вскинул бровь когда по помещению моечной разнёсся скрип.

- Ничего особенного. Просто смешал соду с уксусом и замочил ненадолго.

Я тщательно контролировала голос, стараясь говорить ниже, и очень аккуратно подбирала слова, чтобы не выдать себя, поэтому говорила даже тише, чем обычно, но парень услышал.

- Сода с уксусом? Неплохо, нужно запомнить. Ты давай уже, заканчивай. Кухня давно ушла, я там прибрался, осталось тут полы помыть и можно идти. Меня, кстати, Роман зовут.

Обычно парни протягивали друг другу руки в знак приветствия, и я немного побаивалась этого момента. А вдруг я сделаю что-то не так и они раскусят мой секрет?
Но Роман облегчил мои страдания и руки мне не подал. Возможно, для парня это послужило бы моральным пинком, но я, как девушка, обрадовалась и с готовностью откликнулась:

- А я Зван.

****

С этого момента мое притворство пошло полегче. Я уверилась, что девушку во мне никто не видит, для всех я жалкий и неприятный парнишка-омега, и все, что мне нужно - это исправно пить волшебные бабушкины настойки, скрывать скромные природные округлости свободной мужской одеждой и подкрашивать волосы настоем коры дуба.