– Ты тоже училась в колледже, как Грейс?

Ада замерла, задержав пальцы на пышном розовом бутоне. Она могла бы сказать «нет», это был самый простой выход из создавшегося щекотливого положения. Но даже такая маленькая, невинная ложь в отношении Саймона казалась ей невозможной. А уж тем более правда, потому что сейчас она больше всего на свете боялась уронить себя в его глазах.

Ада отвернулась.

– Я спросил что-то не то?

Не поднимая глаз, она осторожно сжала цветок в горсти. Нежные язычки лепестков приятно холодили ее ладонь, в то время как лицо горело от стыда.

– Ада, скажи же что-нибудь…

Голос Саймона звучал так испуганно, что она не выдержала. И словно лопнул железный обруч, вот уже много месяцев сдавливавший ей грудь. Ада глубоко вдохнула.

– Да, я была в Бедфорде, как Грейс. Правда, всего несколько месяцев… – «А потом я споткнулась, потому что протоптанная Грейс тропинка оказалась для меня слишком крутой», – мысленно закончила фразу Ада. – Я… я занималась и французским, и английским, и историей… как Грейс… но потом… – Ее душили слезы. – Я старалась, но… когда меня спрашивали, я не могла от страха вымолвить ни слова… а на письменных работах меня охватывал такой ужас, что я… оказывалась не в состоянии связать и двух предложений. – Ада запнулась, словно тяжелые воспоминания комом встали у нее в горле. – В общем, после двух семестров меня отправили домой.

Несколько секунд Саймон молчал.

– Так вот почему эта поездка… – догадался он.

Ада кивнула.

– Так посоветовала моя классная дама из Бедфорда, чтобы развеяться, стать смелей… с одной только мисс Сиджвик, на чужбине. И мне казалось, это действительно помогло, но… – Ее тяжелое дыхание в любую секунду угрожало разразиться потоками слез. – Но теперь я в этом не вполне уверена.

– Разве это так страшно – быть робкой? – удивился Саймон.

– Ты не понимаешь! – замотала головой Ада. – У тебя ведь нет такой блестящей сестры, как Грейс, которая вернулась из колледжа с самыми высокими отметками, потому что ей всегда все удавалось… И у тебя нет такого брата, как Стивен, который был лучшим в Челтенхэме! Ты не понимаешь, каково это – быть в семье всего лишь маленькой, милой дурочкой…

Тут у нее перехватило дыхание, и лицо густо покраснело от стыда и страха немедленно потерять Саймона.

Некоторое время он молча разглядывал Аду, хотя больше всего на свете ему хотелось целовать ее, до боли сжимая в объятьях. Сделав над собой усилие, Саймон спрятал руки за спину и сомкнул их в замок.

– Конечно, где мне понять тебя. – Он криво усмехнулся. – Ведь я жалкий неслух, ничтожество, от которого никто давно уже ничего не ждет, включая мою семью. – Тут он опустил голову и провел по траве носком ботинка, будто хотел ее пригладить. – Чарльз, как старший, когда-нибудь унаследует все… А два других моих брата изучают юриспруденцию. Руперт будет судьей, а Хью – королевским адвокатом. – Он пожал плечами. – С меня же и Сандхёрста более чем достаточно, и я должен быть счастлив, что не провалился на экзаменах.

Усилием воли Ада подавила в себе желание броситься ему на плечо и сжала кулаки.

– Но я хочу назад, в колледж, – прошептала она.

Странно, но этой ночью ей удавалось выразить словами то, что так долго переполняло ее душу, что созрело в ней до твердого решения в длительных беседах с мисс Сиджвик под южным солнцем и что она привезла с собой из своего последнего путешествия вместе с зарисовками античных руин, эскизами средиземноморских деревень, набросками из музеев и старинных замков, хранившихся у нее в кожаной папке: образ ее дальнейшей жизни.