– Красивая, Варь, пипец, – искренне восхищается Круглов.

Смущаюсь, как нежная фиалка, розовею, сливаясь с цветом своих волос. Не привыкла к комплиментам и похвалам. А это, оказывается, чертовски приятно. Когда вот так, от души кто-то считает тебя красивой. Глаза снова начинает щипать, в груди сладко тянет и бабочки игриво трепыхаются в животе.

Пока едем в такси меня то накрывает радостным предвкушением, то поджилки трясутся от страха. Вдруг все-таки не пустят? Лабутены лабутенами, а сумку-то я на Садоводе купила. Дешевая китайская подделка на известный бренд. Кто разбирается, сразу поймет. Платье тоже, если честно, не айс. Вульгарщина и безвкусица. Но Эдик вроде заикался, что в богемных кругах каждый извращается, как может, называя это свободой самовыражения и оригинальностью.

Может, и у меня прокатит?

Замаскируюсь под творческую личность, художницу-авангардистку или начинающую модель.

А что?

Подумаешь, рост не дотягивает сантиметров эдак двадцать и рисовала я в последний раз в пятом классе. Хотя вру, на прошлой неделе неплохо так у меня получился оттопыренный средний палец на пыльном капоте тачки одного идиота, а снизу «иди на» и три буквы с каллиграфическими вензелями.

Чем не стрит-арт? Свобода самовыражения она такая. Оригинальная.

Правда, на свои художества я недолго любовалась. Машину все-таки пришлось помыть, иначе хозяин автомойки меня быстренько бы пинком под зачетный зад спровадил. Мне эта вшивая работенка позарез нужна, а то скоро с голода пухнуть начну и даже китайские подделки станут не по карману. Пенсию по утрате кормильца мне недавно отменили. Восемнадцать исполнилось, школу закончила, с институтом пролетела – всё, твои проблемы. Государство свою функцию выполнило, а ты теперь выживай, как можешь и не жалуйся. Баллов не хватило на бюджет – сама дура, учиться надо было, а не тачки мыть по ночам.

Удручённо вздохнув, кошусь на Круглова. Он спокоен как удав. Сидит, залипает в телефоне и в ус не дует, а я как уж на сковородке, места себе не нахожу. Подгорает в одном месте, хоть машину тормози и обратно беги. Парням в этом плане всегда проще, с них меньше спрос. Умылся, побрился и уже красавчик. Вон у Эдика брюки какие смешные, мало того, что зеленые, еще и в облипку, даже смотреть неловко. Рубашка с каким-то дурацким принтом и рванным воротом. А ничего, считает себя эталоном моды и не парится.

К моменту, когда такси подъезжает к КПП у въезда в коттеджный поселок, я успеваю себя накрутить до болезненных колик в животе. Дальше машину не пропускают. Оказывается, нужен пропуск. Эдик пытается дозвониться до организаторши вечеринки. Матерится, курит, трубку никто не берет.

Делать нечего, топаем пешком, благо дорога ровная, асфальт гладкий, как стекло, а вокруг клумбы, елочки, высокие заборы, из-за которых виднеются крыши дорогих особняков. Идти одно удовольствие, если бы не пятнадцатисантиметровые каблуки.

Пять минут мучений, и мы у цели. Кирпичные стойки, кованные ворота и уставившиеся на нас чёрные глазки камер. Все серьёзно, ни один домушник не просочится. Приосанившись, перевожу дыхание, пока Круглов жмет на кнопку видеофона.

– О, Эдик, приехал, – щебечет в динамике манерный женский голосок. – Ты вовремя, у меня как раз макияж поплыл.

– Сейчас все исправим, Викусь, – просияв улыбкой, обещает он. Раздается короткий щелчок, и нас наконец-то впускают.

А дальше… еще метров сто по выложенной плиткой дорожке. К тому времени, как доползаем до парадного крыльца, ноги ломит так, что хоть волком вой. Бегло оглядываюсь по сторонам. Парковка забита крутыми тачками. За живой изгородью виднеется каркасный бассейн с лазурно-голубой водой, рядом под зонтами шезлонги с матрасами, чуть дальше зона барбекю и белый шатер, по всей видимости выполняющий функцию летней беседки. Неплохо, но не самый шик. По телику я видала и покруче дома. А тут так – середнячок.