– Это было по-настоящему? – спросила Ирабиль, когда карета ехала обратно.

– Я хочу, чтобы это было по-настоящему, – сказал отец.

Ирабиль подняла взгляд и увидела слезинки в глазах отца. Лицо его стало непривычно старым, морщинистым. Таким принцесса его никогда не видела.

– Папа, не надо, – испуганно шепнула она, и взяла сухую старческую ладонь в свои руки, ощутила толчки крови.

– Я устал, милая, – проговорил старик. – Если бы ты знала, как я устал… Меньше всего хотелось бы свалить на тебя все заботы, но я не знаю, сколько еще продержусь. Знаешь… Беги. Беги, куда глаза глядят, и забудь обо всем. Если впереди вечность, то лучше потратить ее на то, что любишь, чем на то, что должна.

– Папа, перестань! – задрожал голосок принцессы. – Я тебя не брошу!

Он улыбнулся. Пожал ее ладонь.

– Ты так на нее похожа… Маленькая моя И…

Спустя мгновение морщины на лице короля разгладились. Холодный взгляд серо-стальных глаз, который часто пугал принцессу, на этот раз заставил ее улыбнуться.

– Прости, – сказал отец. – Испортил тебе подарок...

– Нет! – Принцесса перебралась к отцу на колени и обняла его, свернувшись калачиком. – Спасибо, папа. Самый лучший подарок. Больше ничего не надо, никогда.

Ирабиль держала отца за руку, поднимаясь по ступенькам Западной лестницы к дворцу, когда увидела наверху черную фигуру лорда Эрлота. Девочка нахмурилась. Довольная улыбка на его лице не предвещала ничего хорошего. Лучше было, когда он улыбался заискивающе – тогда отец мог разнести его в клочья, а после рассмеяться. Но сейчас будет иначе.

– Сегодня третий день, как Сатвир молчит, – доложил Эрлот, обменявшись с королем приветствиями. – Если даете разрешение, я бы начал ночью.

– Хорошо, – кивнул король. – Кого думаешь взять с собой?

– Атсама хочет поразвлечься. Ну, и остальные лорды.

– Никого из молодых?

– Нет, не думаю. Сами справимся.

– Я разрешаю. Отвечать будешь ты. Важно, чтобы люди, несмотря на страх, видели, что свершается суд. Что бунтовщики получили по заслугам. Они могут ненавидеть этот суд, считать его несправедливым, но они должны видеть, что это – именно суд. Ты меня понял?

Лорд Эрлот склонился в раболепном поклоне. Ирабиль заметила, что мерзкая улыбка стала еще шире.

– Иди. Завтра утром жду тебя с отчетом. Послезавтра вечером я жду Паломника и всех лордов на церемонию.

– Да, ваше величество.

– Иди.

Ирабиль проводила взглядом мрачную фигуру лорда.

– Ненавижу его! – вырвалось у нее, когда Эрлот скрылся из виду.

– Знаю, милая. Но когда-нибудь тебе придется его терпеть. Кроме того, ты будешь у него учиться, как бы отвратительно это ни звучало. Он – из первых вампиров, вышедших из Алой Реки. Нас таких осталось всего двое. Когда я уйду, он останется один.

– Что за ерунда, папа? – Ирабиль сжала его руку. – Никуда ты не уйдешь!

***

Утро разразилось дождем, и никто не поехал на жатву. Улицы пустовали. Люди, надеявшиеся хотя бы в работе отвлечься от постоянного предчувствия беды, грустно смотрели из окон на затянутое от края до края небо.

– Эх, думала, хоть сегодня, наконец, из дому выйду, – вздохнула мама Левмира.

Мальчик сидел рядом с ней и радовался, что мама начала понемножку оживать. Одна пропущенная донация, и в ее глазах появились огоньки. Если бы лорд Эрлот согласился хотя бы на раз в две недели! Левмир надеялся на такой исход, но понимал в глубине души, что никто, а в особенности лорд Эрлот, не станет спрашивать его мнения.

– Видать, не судьба…

Левмир посмотрел на маму.

– Что «не судьба»? – спросил он.

– А? Да, не знаю. Так, что-то вдруг чувство какое-то нехорошее. – Мама положила руку на сердце и нахмурилась. – Как будто щемит что-то…