Молча кивнули вернувшись. Виктор тяжко вздохнул, доставая клятвенный артефакт.

7. 7. Спасение утопающих

А и ладно. И пусть лапы болят, а мохнатое брюхо отбито. Зато, этот гад в вертолете оценил размер его зверя и прикусит язык. Вот надолго ли?

Гуло любил оборот. С того самого, первого раза, как грязный, голодный мальчишка мигом стал маленьким и свирепым чудовищем. Острые зубы, огромные когти, бесстрашие, ярость. Только что его били ногами, забавляясь беспомощностью обессиленного ребенка. Убивали от скуки. За минуту до неминуемой смерти, его неведомые предки подарили освобождение помутившемуся от лютой боли рассудку. И хлынула первая кровь.

Он тогда было решил: уже умер, вытащен злыми духами мертвых убийц в царство злобной Лилит. И решил не сдаваться…

Когда некто могущественный, как сама Преисподняя, вдруг за шкирку схватил этот беснующийся ком безумия, и встряхнув, проорал ему в ухо короткое “Мутабор!” маленький морф тут же вырубился. Для измученного долгим голодом и болью ребенка двойной оборот был чудовищным испытанием.

Ладон… в их с Венанди долгой жизни древний дракон был рядом всегда. Поддерживал, твердой рукой направлял, говорил доброе слово. Вытаскивал из всех передряг. Кем он был для них, этот несносный хвостатый? Верным другом, старшим братом, да почти что отцом. Можно было сказать себе: пришло время платить по счетам. И распутывая это "драконово" дело они лишь отдают старый долг.

Малодушная ложь. Давно уже в их отношениях не было никакой бухгалтерии. Даже если теперь до скончания лет им придется сражаться со всеми злодеями этого мира во имя Ладона, — они не отступят. И это не пафос.

Выкатился из неглубокого снега, про себя чертыхаясь: плести заклинание и вызывать маскирующую следы поземку в образе зверя и долго и сложно. Магическая климатология — наука сложная, и простым комплексом слов тут не обойтись. Заклинания эти похожи на нити слов, силой мысли вплетенные в кружево волшебства. Придется оставить следы, надеясь лишь только на Линкса.

Бесил Лера этот драный Кот. Всем бесил: и видом своим и манерами. А особенно, — взглядами, что он бросал постоянно на Ди.

Камни, склоны. Лер не владел даром Венди и не чувствовал шлейф следов от эмоций. Но звериная интуиция, которой он неукоснительно доверял, кричала сейчас об опасности. Никаких запахов жизни разумной он не чувствовал.

Вот песец молодой пробежал за безмозглой еврашкой, оба выскочили на застывший язык лавы, похожий на бетонное плато.

Вот тут птица сидела. Большая, хищная. Кто его знает, какая, тоже без следов интеллекта в мозгах…

Дальше, дальше… Зачем они здесь? Что рассчитывают найти? Следы преступлений?

Рысцой быстрой труся по маршруту, он неспешно раздумывал, когда в нос вдруг ударило запахом, будто поленом, наотмашь. Смерть, останки мертвого тела. Это был умерший очень давно человек. В таких ситуациях морфам всегда тяжело: могучий внутренний зверь рвется наружу вытесняя сознание Хомо разумного.

Покрутился на месте, пританцовывая от возбуждения. Следов не было. Поднял чуткий нос и пошел за легким дуновением ветра. Метрах уже в тридцати путь ему преградил завал крупных булыжников. Обвал? Несчастный случай? Судя по запаху, человек под камнями лежал еще с ранней весны. Почему не нашли? Судя по карте, спасатели прочесать были должны весь этот район, и неоднократно.

Тщательно изучив все подходы, Лер вернулся. Придется вести сюда Ди. Сомневается он, что следы чувств человека могут храниться так долго. Но страшная смерть не ужас который блондинка испытывает при виде мыши. Может что и поймают.