Мужчины что-то обсуждают, наверняка, и меня в том числе, но под взглядом Коли я стесняюсь приоткрыть окно, чтобы послушать.

Максу кто-то звонит, убрав мобилу после разговора, он перебрасывается еще несколькими фразами с Ящером. Но вот Гордеев выстреливает пальцами бычок и идёт к машине.

– А я бросил, – слышу я завершение разговора, когда он открывает дверь.

– Что так? Каринка мозг сожрала?

– Она детей хочет. Я почитал: там, если бросать, то лучше за полгода.

– Через полгода поздравлю, если ты не бракодел, – ржёт Гордеев.

Они ручкаются, и я торопливо подбираю пельмени и прикладываю к лицу, демонстрируя, какая я послушная, чем вызываю смешок у Коли.

– Блядь!

Ой! Гордеев сел прямо в мокрое пятно от пельменей. Он ещё раз глубоко вдыхает.

– Так, Ксюша Егорова. Звони своей подруге, и мы едем на Тухачевского.

Я опять мечусь с этой пачкой, пока психанувший Гордеев у меня её не отбирает.

– Звони.

Набираю Ленку, ближайшую подругу, у которой планирую переночевать. Мама с утра на работу уйдет, и я успею прошмыгнуть, чтобы не напугать.

К моему ужасу, когда Ленка отвечает, несмотря на то, что время уже к одиннадцати, у нее на заднем фоне гвалт и шум.

– Ксюх, я на сеструхиной днюхе! – весело говорит она, пытаясь перекричать музыку. – Плохо слышно. Говори громче!

– А ты скоро домой? – холодея спрашиваю я. Господи, ну кто отмечает день рождения в понедельник?

– А я с ночевой, мы тут на турбазе!

Вселенная против меня. Она меня ненавидит.

Попрощавшись с Леной, я кладу трубку и затравленно смотрю на Ящера, который всё слышит.

– Блядь, и как я так встрял-то?

6. Глава 6

– Надо было ей гостиницу снять и всё, – бубнит себе под нос Коля, которого, вообще-то, никто не спрашивает.

Он вообще один в один моя восьмидесятилетняя двоюродная бабушка из Твери, которая доносит до мира своё мнение по любому вопросу только таким способом. Я даже приглядываюсь в поисках внешнего сходства. Должны же быть какие-то причины для старушечьих манер у молодого парня! Родственность – хорошее объяснение.

Ящер стойко игнорирует это брюзжание, я бы уже грызнулась.

Сама я, понятное дело, помалкиваю, чтобы меня не выперли, но мне весьма не по себе от того, куда я себя втравила. Радует одно, что здесь меня обидеть может только Ящер, а там, в городе, меня караулят трое отморозков.

– Приехали, – командует Ящер и покидает салон.

На меня он даже не смотрит.

Подхватив сумочку, в обнимку с пельменями я выбираюсь из машины, кряхтя и морщась, потому что ссадина на коленке подсохла и теперь трескается от каждого движения. Я переваливаюсь через порожек чисто курица.

– На кой чёрт нам эта… Она даже не баба, – продолжает тянуть свою волынку водила.

Дед Николай, блин!

Мне и так страшно!

Я вообще-то ночевать собираюсь в доме незнакомого мужика. Я так понимаю, Колю можно не опасаться, но там могут быть еще и другие…

То, что я пока не бьюсь в панике, это временно.

Во-первых, потому что мне страшнее без Ящера, чем с ним, такой вот парадокс, а во-вторых, я еще не отказалась от своего плана расплатиться с Ящером за помощь телом, хотя это и пугает меня саму до дрожи. Но я не могу позволить, чтобы мы остались без жилья!

А Коля, видимо, подозревает во мне или законспирированную оторву или подлую злоумышленницу. Ну и вообще я ему не нравлюсь. Я же не Татьяна, я так понимаю, ее бы он привез без нареканий.

– Даже подержаться не за что, – возмущается он, оправдывая мои подозрения.

И слава богу! Не надо меня ни за что хватать!

Под усталым взглядом Ящера, уже стоящего на крыльце, засунув руки в карманы, я наконец выкарабкиваюсь. Я таращусь на него в ожидании дальней участи. Гордеев выглядит раздраженным, и несмотря на спокойную позу, я чувствую в нем сжатую энергию. Он будто бомба, которая может взорваться в любой момент.