Говорил он на нашем языке, но говорил плохо, коверкая слова, поэтому его поняли далеко не все. Жрицы стали переглядываться, зашептались недоуменно, услышав о допросах, кто-то даже всхлипнул. А затем еще и еще…

Тогда райтар, выругавшись, прикрикнул, чтобы все немедленно замолчали. Повернулся к своим товарищам и заявил на своем языке, что эти идиотки в черном все равно ничего не поняли из того, что он им сказал.

Зато я прекрасно его понимала. Когда-то хорошо знала их язык, а сейчас, под воздействием настойки, старые, давно уже похороненные воспоминания ожили и вышли на свет. К тому же я все еще пребывала на краю между двумя мирами – иллюзорным и реальным – и до сих пор испытывала обостренную, повышенную чувствительность ко всему, что происходило вокруг.

Это позволяло мне не только выудить забытые знания из головы, но еще и воспринимать чужие переживания.

Я чувствовала, как сильно волновалась Верховная Жрица, хотя пыталась это скрыть под бесстрастным выражением на лице. Тут, решившись, Эрна вышла из строя и приблизилась к тому самому, усатому и пожилому, заявив, что они ни к чему не причастны. Они всего лишь служительницы Богини Бартетт, и Богиня дает утешение всем страждущим... Они с покорностью принимают свою судьбу, но, быть может, стоит отпустить тех, кто не имеет никакого отношения к Башне?

Например, жительниц Милерина. К тому же среди них двое в положении… Быть может, господа райтары смилостивятся, и они могут идти по домам?!

Тут Эрна бросила взгляд в мою сторону, и я неожиданно поняла, что она врала, пытаясь меня защитить.

Только вот райтар не захотел ее слушать, отрывисто приказав Верховной Жрице закрыть рот. Затем смягчился. Заявил, что они почти закончили и скоро все пойдут по домам, а Башню они закроют…

На это жрицы испуганно охнули, а райтар усмехнулся.

- До тех пор, пока злоумышленники не будут пойманы. После этого снова сможете распевать свои гимны.

Эрна вернулась в строй, а я украдкой вздохнула. Хорошо, хоть петь разрешили – а ведь могли приказать всем спрыгнуть с Башни, и нам пришлось бы повиноваться. А тех бы, кто отказался, – скинули бы сами, и им за это ничего не было...

Ничего, потому что райтары неприкосновенны.

Встряхнула головой, постаравшись выкинуть из нее тревожные мысли. Вместо этого откликнулась на не менее тревожный зов Грезы. Оказалось, драконица был рядом, кружила поблизости, терзаясь от переживаний, потому что совсем меня потеряла.

Где я?! Почему так надолго пропала и с самого утра не устанавливала нашу Связь? А в последние полчаса она так и вовсе меня не чувствовала. Что случилось?!

«Погоди, – растерялась я. – А мой зов, разве ты его не почувствовала?»

Я отчетливо помнила, как позвала на помощь из комнаты Эрны, когда поняла, что меня опоили. Вернее, накормили «особыми» конфетами.

Нет же, я с ней не связывалась, уверенно ответила мне Греза. Если бы она только знала, что мне грозит опасность, то она ворвалась бы в Башню и всех спалила и разметала. Но она все еще может ворваться и разметать.

Так врываться или нет?!

«Нет же, подожди… Погоди еще немного! Может, все обойдется», – отозвалась я, пребывая в полнейшем недоумении.

Мне было о чем подумать.

Например, если это была не Греза, тогда кого же я позвала на помощь?! И еще – когда все это закончится, потому что, несмотря на заверения пожилого райтара, возвращение домой все оттягивалось и оттягивалось.

Так мы и стояли – две дюжины жриц в черных одеяниях и несколько перепуганных женщин из Милерина. Вид у многих был таким же жалким и напуганным, как, подозреваю, и у меня.