– А вернёшься, Ксю?

– Конечно вернусь! Клянусь!

– Не надо… – он качает головой. – Не зарекайся. За два года многое может произойти. Да и я не железный. Пусть не Новиков. Но я уже заранее схожу с ума, представляя красивых и успешных парней, которые будут виться вокруг тебя.

– Ярик, я люблю тебя! Мне никто не нужен, – в который раз заверяю его. – Сколько нужно повторить, чтобы ты поверил?

– Разумом я готов это принять, но не сердцем. И я ничего не могу с собой поделать… – он отвечает зло, сосредоточившись на дороге и не глядя в мою сторону. – И даже не могу тебе гарантировать, что однажды мой взгляд не зацепится за другую. Два года! Это нереально долго.

Меня прорывает, и я снова плачу. Невыносимо больно расставаться с Ярославом. Я не представляю, как жить, как дышать, если его нет рядом. А существовать, зная, что он меня не ждёт, и вовсе невозможно.

– Ксю, не плачь. У тебя всё обязательно будет хорошо. Ты – умница. А я – неудачник, – говорит примирительно.

Мы долго целуемся, стоя возле моего подъезда. Яр отрывается первый.

– Прощай. Пусть тебе повезёт, – шепчет скороговоркой и уходит не оглядываясь.

– Я всё равно буду тебя любить всегда! До самой смерти! Я тебе обещаю! – кричу вслед.

Яр останавливается на мгновение, оборачивается, будто что-то хочет сказать. Но машет рукой и продолжает свой путь.

Несмотря на все сказанные слова, глупое сердце отказывается верить, что это – конец. Оно надеется, что мы не сможем жить друг без друга, что Яр остынет – и мы снова будем вместе, пусть и на расстоянии. Два года – это долго, но не бесконечно…

В который раз открываю календарь с отмеченными выходными и праздниками, прикидываю, когда смогу вырваться сюда хоть на один-два дня, чтобы повидаться с любимым. Кто хочет – ищет возможности, кто не хочет – ищет отмазки. Я уверена, что это препятствие для нас преодолимо. Ведь мы по-прежнему любим друг друга, и это – самое главное. Невозможно перестать любить, испугавшись предстоящей разлуки.

* * *

Не могу перестать об этом думать. Ночью мне снится Ярослав. Во сне мы по-прежнему вместе… Когда загружаю в багажник маминой машины чемоданы, вспоминаю самые яркие моменты прошедших четырёх лет. Сажусь на пассажирское сидение и мысленно проговариваю монолог, подбираю слова, которые могли бы убедить Яра попробовать сохранить отношения. Я скажу ему их, когда приеду на первые длинные выходные. Надеюсь, к тому времени он успокоится и соскучится по мне.

Снова и снова шлифую свою речь. Решаю записать её, чтобы не забыть. А может быть, и вовсе не стоит ждать приезда, а послать этот текст сообщением? Чтобы Яр мог несколько раз перечитать и хорошенько обдумать каждое слово и предложение.

Пальцы бегают по экрану. Текст в “сохранённых” растёт. Несколько раз перечитываю и правлю, доводя его до совершенства. Я так увлечена этим занятием, что не слежу ни за временем, ни за пейзажами за окном.

Удивление – первая и единственная эмоция, которую успеваю испытать, когда чувствую удар и небо с землёй меняются местами. Вслед за этим сразу наступает темнота…

Возвращение к свету происходит медленно и мучительно. Трудно определить, сколько проходит времени. Когда я наконец восстанавливаю способность относительно чётко видеть и анализировать происходящее вокруг, то возле кровати обнаруживаю отца.

Это сбивает с толку. Что он тут делает?

В горле сухо. Нестерпимо хочется пить. Но попросить не могу. Если поворачивать голову и смотреть по сторонам мне просто трудно, то говорить оказывается невозможно.

Папа что-то бормочет, искусственно улыбается. Из него плохой актёр, я совсем ему не верю и из-за этого сильнее волнуюсь.