– Вика, – произношу с лёгким нажимом, требуя ответа.

– Знает твоя мама уже всё, – признаётся неохотно.

– Что именно?

– Всё. Сейчас же у нас все, кому не лень, папарацци недоделанные. Кто первый успел, тот и слил в сеть. Чуть ли не в прямом эфире трансляцию вели. Сволочи! Вот мама твоя и увидела. Позвонила тебе. А телефон у Кости был. Ему пришлось ответить и всё ей рассказать. Ах, да! – спохватывается. – Держи.

Протягивает мой смартфон.

– Спасибо, Вик.

– Да не за что. Кстати, этот «труженик» был?

– Нет. И вряд ли он скоро появится.

Вова подождёт, когда всё утихнет. И когда я остыну.

– Ах, ну да, ну да. Там же рабочая задница пострадала.

– Вика! – шикаю на подругу.

– Что, Вика? Ох, чёрт! – восклицает, когда до неё доходит смысл того, что она сказала. – Упс. Оговорочка по Фрейду вышла, – глупо хихикает. – Я немного не то имела в виду, что получилось, – оправдывается.

Чтобы Малышкина и за что-то оправдывалась? Это редкость. Причём уникальная.

– Но получилось как раз то! Надеюсь, ты не собираешься его защищать?

– Кого?

– Вовку. А вообще, мне очень интересно, что он скажет в своё оправдание.

– Я не собираюсь слушать никакие его оправдания.

– И правильно. Потому что такое оправдать нельзя! Алла, а Аришка? Как она это перенесёт? Он же ведь для неё был всем.

До Малышкиной только сейчас доходит весь ужас ситуации. Ведь дело даже не в том, что Вова изменил мне. Он предал дочь, которая без ума его любила.

– Вот именно. Был.

5. Глава 3

Стон дочери вырывает из неглубокого тревожного сна, которым мне удалось забыться лишь под утро. Распахиваю глаза и вижу, как она пытается сесть на кровати. Сама.

– Аря! – испуганно вскрикиваю и, не успев окончательно проснуться, помогаю ей сначала сесть на кровати, а потом встать. – Ты зачем сама встаёшь?

Ей ставят обезболивающее, но отсутствие закрепляющей повязки на груди не избавляет от тревожности, а наоборот, лишь усиливает волнение.

– Я хочу в туалет.

– Доча, нужно было сразу меня позвать.

– Мам, я могу сама, – пищит еле слышно. Говорить, как и дышать, ей немного сложно.

– Ариш, тебе нельзя делать резких движений.

– Я не делала, – звучит хрипло.

Несмотря на то что полученная травма не такая серьёзная, как, например, повреждения позвоночника, доктор сразу предупредил о возможных последствиях, если не соблюдать рекомендации. И категорически запретил делать резкие движения, которые могут привести к повреждению лёгкого.

Я слишком ярко представила себе эту картинку, и избавиться от неё мне до сих пор очень и очень сложно. Даже несмотря на все заверения врача, что такое бывает крайне редко.

– Почему нельзя сделать какую-то повязку на грудную клетку? Гипс, ортез, или что-то подобное.

Понимаю, что мой вопрос звучит глупо, и я совершенно некомпетентна в вопросах медицины, но мысль о том, что кость может проткнуть лёгкое, наводит невообразимый ужас.

– А зачем? – мужчина смотрит на меня добродушно-снисходительным взглядом.

Наверное, у него хватает таких истеричных мамаш.

– Чтобы не сделать случайно резкое движение, – повторяю его же слова.

– Арья же не станет отрабатывать приёмы каратэ?

– Нет, конечно! Но она не сможет лежать всё время неподвижно.

– А лежать неподвижно не нужно. Она должна двигаться.

– Но как же… – меня опять накрывает паника. – Она ведь может навредить себе.

– Алла Александровна, успокойтесь. Вашей дочери нужно двигаться. Ходить, чтобы не было застоя в лёгких, – терпеливо и спокойно убеждает. – А уже завтра ей придётся делать дыхательную гимнастику.

– Но…

– Через все «но», «больно», «не хочу» и «не могу». Потихоньку, без особого усердия.