Провал слабо запульсировал и пошел темными кругами, словно шаловливый ребенок бросил в ночное озеро крупный камень. Я отступила в сторону, и из провала выступила женщина. Высокая, с прямой осанкой, в сером плаще с надвинутым на лицо капюшоном. И в тонких перчатках на руках, скрывающих чистые ладони. Голос Вечности. Человек без судьбы. Из тех, кто изначально отказывается от инициации, пути и судьбы. Они живут при храмах Вечности и говорят от ее имени. И они очень, очень много знают.

– Ты пришла.

Голос глухой, тусклый, безжизненный. Я невольно поежилась под пристальным взглядом из-под складок капюшона.

– Я не могла не прийти.

– Почему же? Ты наловчилась прятаться.

Я поморщилась:

– У меня были на то свои причины, и тебе они известны.

– От Вечности не убежишь и не спрячешься – и тебе это тоже известно.

Я криво улыбнулась:

– Не спорю... Но я здесь по другому делу.

– Слушаю, – храмовница сложила руки на груди.

– Даруйте ребенку судьбу – и жизнь, – попросила я. – Откажитесь от нее... на время. На ее время. Да, и я знаю, что ничто не появляется на пустом месте. Чтобы что-то пришло, нужно, чтобы что-то ушло. И я готова. Готова заплатить, – добавила твердо.

– Собой.

– Да.

– Зачем? Инициированные люди без судьбы долго не живут. Может, оставишь ее здесь? А что до тебя, Рейсан... Ты и так принадлежишь Вечности. И встретишься с ней и без этой жертвы. И очень скоро.

Я невольно оглянулась. Эри спала, откинувшись на спинку кресла. Оставить? Оставить ее здесь – и свою жизнь себе? Соблазн был велик, но... Отнять единственное дитя у несчастной матери? И оставить девочку на всю жизнь искалеченной проклятьем?

– Нет, – я взяла на себя ответственность за судьбу Эри – и решила за нее, – она пройдет инициацию и получит судьбу. А я... Я – хитрая тьма, и мне хватит упрямства и удачливости искателя удирать с порога Вечности... до последнего, – и, набравшись наглости, предъявила последний довод: – А если я начну этому учить?..

– Не начнешь, – храмовница склонила голову набок. – И будь по-твоему. Делай необходимое. Но следующей Снежной луны ты не увидишь – лишь приход почуешь.

– Так... мало?.. – я вздрогнула.

Один сезон – от Снежной луны до Пыльной – сто двадцать три дня. Сейчас – конец Снежной луны, а впереди – лишь Пыльная да Дождливая. И до начала следующего времени холодов мне остается... меньше лунного сезона, считающегося от Снежной до Снежной...

– Мало? – глухо переспросила храмовница. – Ошибаешься. Много. Ты давно стоишь одной ногой на пороге, а вчера тебя спасло лишь ожидание мира. И этот ребенок. Без них – как ни упрямься, как ни хитри – ты не справишься. Без помощи тебе не сбежать. Не выбраться. Ты готова?

Услышать горькую правду и решиться оказалось тяжелее, чем я предполагала. Я вздохнула, поджав губы. И умом понимала правдивость исходящих от Вечности слов, и вроде бы приготовилась... Но глупая душа в панике металась по телу, не желая его покидать и отказываться даже от того жалкого существования, которое я влачила последние лунные сезоны.

– Хочешь передумать? Позволяю.

– Нет, – быстро ответила я. – Не передумаю. Ты права. Слишком поздно. От неизбежного не уйти, а отсрочка больше измучит... Я и так слишком долго живу.

– Когда ты поняла, что время пришло?

Странно, подумала я с отстраненным удивлением, что люди Вечности не лишены некоторого любопытства... Но я всегда умела заинтересовать и заинтриговать.

– После Небесного храма, – я мрачно посмотрела перед собой. – Но от понимания до принятия – дорога длинная...

– Даруй ребенку силу судьбы и назови ее имя. И помни, у тебя есть только ожидание мира. Когда оно завершится, путь будет пройден. А ожидание скоротечно. Тебе недолго осталось.