Возбуждённый щебет особой гостьи был слышен даже Крылане, которая поморщилась, а как только Таня закончила разговор, уточнила:

– Она всегда такая эмоциональная?

– Я её ещё маловато знаю. Возможно, она просто вошла в роль звезды… – миролюбиво отозвалась Татьяна.

– Вошла-вошла… пусть выходит! – решила про себя Крылана. – Тоже мне, взяли моду, как войдут, куда не надо, как присядут окрружающим на шеи и вперрёд! Только я ж злая, я ж разом спущу с Таниной шеи кого угодно, а уж тем более всяких зазвездившихся змеюк.

«Зазвездившаяся змеюка» как раз подъезжала к гостинице, соображая, достаточно ли вещей взяла для собственного комфорта и поддержания легенды с одной стороны и не решит ли Соколовский, что это перебор, с другой стороны…

– Филипп Иванович, – Таня заглянула к начальству, придирчиво изучавшему себя в зеркале, – Эвил подъезжает. Комната её готова… только она сказала что-то такое про чемоданы, я не очень поняла…

– А что такое?

– Ну… сказала, что грузчик нужен, – призналась Таня.

– Км… вот некоторым хоть говори, хоть не говори, хоть клювом в башку постучись – всё одно пустота внутри! – вздохнул Соколовский. – Ладно, сову пошлите, скажите ей, что я велел. Сова у нас и за бригаду грузчиков сработает…

Таня исполнительно кивнула и поспешила за присказочной совой, а Сокол снова повернулся к зеркалу и пожаловался сам себе:

– Сова-то перенесёт даже Эвил в истинном виде, причём куда угодно, но другое дело, что я же этой змеище сказал – гору вещей не брать!

То, что про гору он погорячился, стало очевидно, стоило только ему выглянуть на лестницу…

Весь гостиничный холл был завален грудами чемоданов.

– Гору… да тут горный хребет! – рассердился Соколовский, и было за что.

Сова-то много чего могла, но не на улицу же вылетать необычной совушке, а как перегрузить вот это вот всё из огромного багажника машины в гостиницу? Нет, водитель Эвил, конечно, разгружал всё привезённое добро, но в гостиницу войти почему-то не мог, ноги просто не шли и всё тут.

Пришлось ему передавать чемоданы через порог…

– Татьяна! Вам кто разрешил вещи таскать? – сердито рыкнул Сокол, торопливо сбегая по лестнице.

– Милый, ты вышел меня встречать? – Эвил искусным жестом отбросила в сторону сумочку и повисла на шее очень сердитого Соколовского, прошипев ему на ухо:

– Улыбайся! Улыбайся немедленно, на противоположной стороне улицы фотограф караулит! Пока тебя не видно, но он сейчас выйдет из тачки и запечатлеет тебя такого радостного-прерадостного, аж страшшшно!

– Вот и правильно, что тебе страшно! – нежно пропел Сокол, очень вовремя нацепив на физиономию крайне романтическое выражение лица. – Ещё раз заставишь врача перетаскивать своё барахло, я тебе вместо Татьяны для лечения грузчика предоставлю!

– Ой, как ты меня напугал, – Эвил прямо-таки завилась вокруг «любимого», на что он влюблённо прошептал:

– Переигрываешь! У нас постельных сцен в холле не запланировано. И вообще, я в таком не снимаюсь… Да и если ты в людском виде, то лучше обеими ногами на полу стоять – так надёжнее!

Глава 10. Нежная-пренежная

– Зануда ты! Никакого в тебе куража нету! – прошипела на ухо Соколовскому нежная-пренежная Эвил. – Что? Без режиссёра, небось, даже сцену встречи любимой, юной и прекрасной девушки отыграть не в состоянии?

– В состоянии, дорогая! Но два вопроса – где ты видишь тут девушку-то, да ещё юную? У тебя что, раздвоение личности, запамятовала, кто ты на самом деле? Я уж про возраст вообще почти молчу.

– Лучше совсем про него молчи! – ласково посоветовала Эвил. – Я же потом могу и в истинном виде тебя обнять… Правда, опасаюсь, что тогда твоей Тане придётся в тебе много чего чинить!