Разместились в задней части лавки. Подумаешь – на мешках посидеть... 

В кратком и эмоциональном описании хутора яркую точку поставил Павел:

– Не верь, тёть Сим. Все еще хуже!

 Серафима слушала очень внимательно и – спасибо ей за это – молча. Только глаза на молодом цветущем лице становились все угрюмее и старше.

Оля прикидывала, как продолжить беседу, но не успела ничего придумать.

– Я так понимаю, – заговорила Серафима раздумчиво, – ты в этот головняк уже встряла по полной. Поэтому к разуму взывать не стану. Не шипи на меня, пацан! – Она отвесила подзатыльник сидящему на корточках Павлу. – Понимаю, что вы этих несчастных в свои записали. И что большего сказать не вправе, тоже понимаю! Что собираешься делать? – Серафима примолкла. Было понятно, что она имеет что добавить, но сдерживается.

Оля тихонько выдохнула – только сейчас осознала, как сильно надеялась на поддержку подруги. Не на конкретную помощь – это само собой, на такое вот безусловное принятие их с Павлом, скажем прямо, совершенно нерациональной (с первого взгляда) позиции.

– У меня сейчас две проблемы, Симушка: «кто» и «чем». Позарез нужен кадр, который сможет возглавить всю эту анархию. На хуторе дневать и ночевать надо, а у меня служба.

– И каким же должен быть сей герой? – спросила Сима с угрюмой насмешкой.

– Издеваешься? – чуть подыграла подруге Ольга. – Конечно, идеальным! Чтоб рукастый, с задатками лидера и совестливый. 

Сима шутки не приняла.

– Не понимаю! – воскликнула она. – Столько работоспособного народа живет на земле и голодает! Не понимаю!

– Вот это нас возвращает к вопросу «чем». – И как в холодную воду бросилась: – Добудь мне семян, Симушка! – Задранная вверх бровь подруги заставила Олю затараторить оправдательное: – Нет у меня времени местное изучать – сезон уже давно начался, а картоху вырастить даже Пашка сможет.

– Какие мы с тобой все-таки одинаковые, – улыбнулась Серафима с насмешливой нежностью. И уже громче: – Митька!

Когда к их компании присоединился Мит, Оля даже не заметила. А поди ж ты – сидит нахохленным воробушком в темном уголочке и внимательно слушает. Язык понять пытается, каким-то двадцать шестым чувством угадала Оля. Сама же, помнится, помогала ему надписи на этикетках разбирать. Не потерял еще интерес, значит.

– А теперь, Симушка, давай поговорим совсем серьезно. – Оля едва дождалась, когда Серафима спровадит парней – есть у нее семена. Дома. 

Припасла для себя – хотела по старой памяти попробовать посадить. Растила же там, дома, на окне огурцы. В январе семена проращивала. Ничего сложного – ведро с землей, и всю раннюю весну один-два огурчика в день к опостылевшему авитаминозному столу. В магазине тогда ранний овощ был дороже мяса и нитратный, как мешок из-под селитры. Да что там огурцы и лук на зеленое перо, помидоры так люди выращивали, только особый сорт надо было приискать. 

Мит отправился домой без возражений, где лежат яркие пакетики, он знал. Павел с ним за компанию увязался – охота парню со сверстником поболтать, что тут непонятного? 

– Пашка! – пристрожила его в напутствие Серафима. – Не вздумай всякую пакость по пути покупать! Вернетесь – сходим пообедать!

– Ну, тёть Си-има! – неожиданно для Ольги заканючил всегда выдержанный и спокойный Пашка. – Вкусненького охота! А у тебя чего-нибудь нету? Земного? – И ручки сусликом сложил, паразит такой. А ручки – что ковши у малого экскаватора.

Серафима презрительно фыркнула, но, потеснив Ольгу, что-то достала с полки за ее спиной. Оказалось – крошечная шоколадка «Аленка». Поманила рослого парня наклониться, отвесила ему ласкательно-воспитательную затрещину, получила неуклюжий чмок в тугую румяную щеку и вытолкала восвояси. Оля уловила завистливый взгляд Мита. А еще поняла, что Пашка осознанно на эти затрещины напрашивается. Уж больно у Симы по-матерински получается. Не как обиду воспринимает – как заботу.