Ольга поклонилась и начала методично снимать чехлы с мебели. Самая та работенка, чтобы поразмышлять. Голова свободна, а движение разгонит адреналин в крови.

Скорее бы уже разрешился этот кризис – надо же, как неудачно сложилось! Все одновременно! И величество припёрся, и наездники вот-вот прибудут, и своенравный Жех Семеныч нашелся. Еще один сатрап на ее голову! Как ловко они с Раимом отсекли ее от хутора! А главное – не сговариваясь!

9. Глава 8

Свежий взгляд всегда полезен

 

Караулка, скрытая в толще каменной кладки крепостной стены, отлично укрывала от полуденного зноя. Грех не воспользоваться, тем более что Ольге мучительно хотелось побыть одной – встречи с величеством ее выматывали похлеще, чем стирка белого постельного белья вручную. С замачиванием на сутки и кипячением. Бабушка была тем еще ОТК – попробуй с синькой не угадай и не накрахмаль. И то бабулю выдержать, пожалуй, полегче было, чем оправиться от давящей ауры монарха. К обеду вернется Раим, вот пусть друг друга развлекают. 

Оля на всякий случай, чтоб не застукали за странным времяпрепровождением, заперла дверь караулки и занялась «алхимией» – сахарного раствора приготовить для спиртового Пашкиного колдунства. Стратегические запасы следовало пополнить, пару новых настоек зарядить. Вчера, когда шли с хутора, Тыря никак не хотела отходить от куртины душистой травки, видом напоминающей вереск, а на запах – крепкий дух ранней смородиновой почки, если стылым весенним утром растереть ее в пальцах. Повара травку признали безопасной и даже полезной. Вот и ладно. Интересный напиток может получиться – травка самую малость кислила.

В дверь со стороны дороги забарабанили.

– Это мы, тёть Оль!

Ольга метнулась отворить, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не начать заполошно выспрашивать: «Что случилось? Кто пострадал?»

Хотя сразу было понятно, что все в порядке. Лыба на довольной, чуть прихваченной солнышком мордени племянника была широченная – хоть все бросай и садись завидовать. Тыря печальной тоже не выглядела – тут же ринулась целоваться и обдала дорогую подругу невыносимо острым щенячьим счастьем. В ее повадках становилось все больше собачьего – Оля подозревала, что она перенимает подсознательные желания собачника Павлухи.

– Мы за железом, тёть Оль. А еще Прану корма притащили, чтоб повозку ради пары кулей не гонять. Ну и пообедать. – Пашка метнулся в соседнее помещение и загремел хламом на стеллаже. – Дядь Женя горн хочет раскочегарить. Свой, маленький, – докладывал Пашка сквозь лязганье. – А там даже заклепок наделать не из чего, представляешь? Одна ржавчина на старой наковальне.

– Заклепки-то зачем?

– Я не вникал, тёть Оль. В кузне и без меня не протолкнуться. Я в этом ни бельмеса. Сита какие-то починять собираются.

Точно! Ольга вспомнила, что они с Агавом даже сетку какую-то прикупили. Сита – это чтобы пуйфинов промывать. 

– И что, слушают хуторские Семеныча?

– А то! Как новобранцы прапора. Дед Ажур им нашептал, что от самого́ попечителя человек. И тебя приплел, типа ты господина лавэ просила. Так что слушаются. Сначала сита эти, а потом для птиц, что ты купила, что-то ладить будут. Мы с Тырькой сухостой с косогоров таскали, пока дядь Женя там руководил. 

Ну да, правильно – где кузня, там огонь. А значит – топливо. Не хуторян же грабить, им каждая дровина тяжким трудом дается. Леса вокруг немало, да весь на кручах – поди добудь. Дороги в гору нет, скорее тропа – семь загибов на два разгиба, повозке там делать нечего. Тирлы бревна волоком таскают. А Тыря не коротконогий тирл – по обрывам и косогорам напрямки скачет. Да и Пашка не слабак – изрядные лесины прихватывает.