– Прения закрыты, девоньки. Клятву его благородие принял – больше гутарить не о чем. Исчерпали тему. – И к Ольге: – Показывай, хозяйка, фронт работ.

Раим порадовался тогда, что разумница Ольга ни разу не поставила его в ситуацию, когда пришлось бы вот так обрубить – дистанцию держала филигранно. Жех для нее свой, хотя и знала его три часа, а свой. И это единственное, что не нравилось лавэ в новом знакомце.

М-да, характер у мужчины имеется. И обращение это – «ваше благородие» – Раиму понравилось. Емкое. Правда, был в интонациях кузнеца какой-то подтекст непонятный, а все равно красиво.

Чтобы добраться до хутора, пришлось нанять особенную повозку – спасибо Миту, он присоветовал. Нужно же было инвентарь нового работника забрать, пока не растащили. Ольга тогда определила сей транспорт как грузопассажирский. Место под поклажу обеспечивалось в том числе за счет удобства седоков. 

Как же Ольге было неловко, когда она поняла, что Раим Сюрпризович собрался доехать до крепости с ними. В этом самом тарантасе, запряженном парой вялых тирлов. Евгению Семеновичу подобная демократия тоже была удивительна, хотя за сегодняшний день он наудивлялся едва ли не больше, чем в тот, самый первый, когда осознал себя в новом мире. Только Пашку все устраивало и ничего не смущало – его компания начальства нисколько не стесняла. Повезло Пашке с наставником, ух как повезло! Классный мужик. И офицер сто́ящий. За субординацию не прячется, хотя чины имеет ого какие. Другого тёть Оля и уважать бы не стала. И он, Пашка, не стал бы. Даже ради Тыри.

Может, от неловкости, а может, от усталости ехали молча. Каждому было о чем подумать. Где-то на полпути занервничала Ольга. 

 Плакала щена. 

Тыря скучала так отчаянно и обижалась так горько, что у Оли едва ли слезы не брызнули. И это на таком расстоянии! Если бы раньше услышала – не сдюжила бы, все бросила, бегом бы помчалась утешать деточку. И гори все гаром. Так оно, делить эмоции на двоих, когда детское горе малышки отзывается вполне взрослой болью в сердце. Следом скуксился от сочувствия Пашка. Тыря тоже их услышала.

И паразитка наддала страданий.

– Тр-ры-ы-ы. Тр-ры-ы-ы-ы. Тр-р-ры-ы-ы-ы-ы-ы… – на одной ноте скулила щена. – Бросили. Забыли. Одну-у. Злые-нехорошие. Не буду любить. Не буду-у-у...

И не объяснишь обиженной зверуше, что никак они не могут сейчас вернуться. Совсем никак. Нужно устроить Евгения Семеновича на хуторе.

Пожалуй, это был первый случай, когда Ольга сама потянулась мыслью к Раиму. Напрямую, без посредничества Свапа. Раим откликнулся с удивлением.

«Не сочтите за наглость и настырность, но можно нам с Павлом Тырю с собой на хутор? Вас высадим, а ее заберем, – умоляла Ольга. – Пожалуйста! Иначе она нам весь вечер покоя не даст – страдать будет. Учует, что вы вернулись, а мы нет, – всем вокруг достанется. А по хутору выбегается и успокоится. И Свап заодно отдохнет», – добавила заискивающе.

«А земляк ваш не испугается?»

«Большой странноватой собаки? Ничего, в сторонке постоит. Тыре не до него будет», – ждет Ольгу и Пашку знатный скандал. А то ж.

Оля слегка выдохнула – принципиальных возражений Бигбоссыч, похоже, не имел. Рано обрадовалась. 

«А с возницей и его тирлами как? Тирлов-то пушистая наружность вашей хулиганки не обманет, они нгурула учуют в любой ипостаси».

Ольга сникла – резоны начальства были ей понятны. 

Чужих тирлов пугать – последнее дело. А возница! Еще одну волну слухов-ужастиков про нгурулов в народ пустить? Это Агаву, бедолаге, выбора не оставили. Уж на что хуторянин привычен к мысли о нгурулах, и то страху натерпелся при первой встрече с маленькой Тырей. А что будет с горожанином? Да и Тыря в собачьей форме – существо для этого мира неведомое. Пусть, на Ольгин взгляд, и милота несусветная, а все признаки хищника имеются. Собаконька любимая.