Когда я вернулся в село, на поля подсолнечника опустилась ночь и только постукивание телеграфных ключей нарушало первозданную тишину. На обоих наших флангах мы не имели контакта с другими германскими частями и подразделениями. Не успел я лечь спать и укрыться одеялом, как услышал зов дежурного офицера: «Связной!»

Мне предстояло отправиться в 17-ю роту и передать ей приказ отойти назад на пятьсот метров, чтобы не допустить просачивания русских через незащищенное пространство между ротами. Мы ехали на мотоцикле без света и то и дело натыкались на воронки от снарядов, оставшиеся от последнего боя, происходившего накануне. Вскоре водитель остановился и заявил:

– 17-я находится прямо перед нами.

К несчастью, связной 17-й роты еще в полдень был ранен, а мне было неизвестно место нахождения других рот, кроме своей. Итак, я пошел прямо вперед, шатаясь от усталости и спотыкаясь о борозды и мертвых русских. Иногда я падал и, поднимаясь, старался придерживаться взятого направления. Я хотел закурить, но победила осторожность, и я положил сигарету снова в карман. Царила мертвая тишина, но шестое чувство подсказывало: в любой момент что-то может произойти.

И это произошло. Внезапно я понял, что заблудился, и на мгновение запаниковал; я брел в кромешной темноте по меньшей мере с полчаса и по-прежнему не слышал ни звука. Издалека слева доносилось эхо нескольких разрывов, но вокруг меня все было тихо. Я лег плашмя и прижал ухо к земле. Еще в детстве я читал, что земля проводит звуки лучше, чем воздух. Но земля молчала. И тогда, вставая, я ясно осознал, что окончательно и полностью потерял ориентировку. Внезапно я уловил какой-то звук и стал напряженно прислушиваться, вглядываясь в темноту. Звук повторился уже более отчетливо: группа людей шла в мою сторону.

Я было двинулся им навстречу и уже приготовился их окликнуть, когда услышал: «Нет, нам нужно вправо…» В ужасе я замер и затем тихо укрылся в ближайшей ложбинке. Вероятно, это был русский разведывательный дозор, прощупывавший немецкую оборону. Вот они приблизились, я услышал звяканье оружия. Их сапоги прохрустели по обе стороны, всего в нескольких шагах от моего укрытия. Сердце в груди неистово колотилось, и я боялся: вдруг враги услышат, как оно стучит. Я только тогда понял, что патруль прошел мимо, когда раздалась команда «направо!». Я с усилием поднялся и крадучись последовал за ними. Судя по всему, патруль состоял не более чем из десятка людей. Шли минуты, но все оставалось спокойным.

– Стой! Кто идет? – внезапно кто-то спросил по-немецки.

– Осторожнее! Здесь русские! – крикнул я, падая и выпуская длинную автоматную очередь.

Почти одновременно со мной открыл огонь и пулемет. Практически весь русский разведдозор был уничтожен, только нескольким русским, воспользовавшись темнотой, удалось скрыться. А я наконец нашел 17-ю роту.

Следующим утром бои продолжались и успех неизменно был на нашей стороне. К полудню сопротивление русских усилилось. Мы нанесли удар через Ольгополь и захватили Пулаковку, где нашли огромный советский танк, брошенный экипажем из-за отсутствия горючего. Открыв люк башни, мы заглянули внутрь. Боеприпасы еще оставались. Здесь же валялись объемистая книга – «Капитал» Карла Маркса.

Не спеша я переворачивал страницы грандиозного сочинения. Многие годы теория прибавочной стоимости несла народам мира гибель и разрушения. Стачки, длительные тюремные заключения и смертные приговоры – прямые последствия этого псевдоучения. За несколько десятков лет оно умудрилось уничтожить сотни тысяч человеческих жизней, еще больше согнало с насиженных мест и принесло всему миру сплошные беды и несчастья. В своей твердыне, России, – самой огромной лаборатории мира – это учение превратило людей – по отдельности и всех вместе – в подопытных кроликов, обрекая на смерть миллионы.