В такси он не мог вспомнить, как ему удалось выбраться из парка. Он помнил только шаги за спиной. Хруст веток. Голоса американцев. Кровь на лице. Пар изо рта.

Он смутно помнил, как добежал до дороги, пересек ее, пробежал мимо особняков и по узким улочкам добрался до исторического центра Тервурена. Как он сел в такси, Махмуд не помнил. Он действовал на автомате. Им руководил инстинкт выживания. Выжить – вот что главное.

Махмуд откинулся на спинку сиденья и зажмурился. Он ощущал нечеловеческую усталость.

Перед глазами у него все еще стояла картина, как красная точка пляшет по небритому лицу Линдмана и как его пронзает невидимая пуля. Как им удалось его выследить? Где Махмуд допустил промашку? Это он привел их к Линдману. Это его вина, что Линдман убит.

Махмуд даже не заметил, что в машине играет радио, пока музыка не стихла и из динамика не донесся серьезный мужской голос. Новости. Махмуд бросил взгляд на часы. 20:51. Два часа прошло со времени встречи с Линдманом. За каких-то два часа его жизнь перевернулась с ног на голову. Неужели он так долго прятался на задних дворах в Тервурене? А потом его посетила новая мысль: какие такие новости начинаются без десяти девять?

И только потом Махмуд напряг слух и начал выискивать знакомые слова в потоке бельгийского французского. И он их услышал. Убийство. Тервурен. Особо опасен.

Все это означало только одно. Его ищут по подозрению в убийстве Линдмана. Салон такси словно сжался вокруг него. Крыша грозила придавить его. Стало нечем дышать.

Он увидел, как таксист-араб судорожно нажимает кнопки, пытаясь сменить станцию. Увидел испуганные взгляды в зеркале заднего вида. И вспомнил все, чему его учили в Карлсборге. И самое важное правило. «Будь креативным».

И, прежде чем таксист успел сообразить, что происходит, Махмуд уже сидел рядом с ним на переднем сиденье, прижав шариковую ручку к артерии на шее у бедняги. Махмуд был поразительно спокоен, словно все его чувства притупились.

– Ни звука, понял? – сказал он глухо по-арабски. – А не то перережу тебе горло, клянусь!

Пот выступил у шофера на лице. В глазах паника. «У меня получилось», – подумал Махмуд.

– Езжай прямо в Брюссель, – велел он. – Спокойно. Никаких выкрутасов.

Глаза шофера метались между дорогой и Махмудом. Он едва заметно кивнул.

Через несколько минут Махмуд заметил, что движение замедлилось. В зеркалах появились огни синих мигалок, отражавшихся в мокром асфальте. Дороги перекрыты. Разумеется. Такси замедлило ход, встраиваясь в очередь из машин. Меняй план. Будь креативным. Промедление опасно для жизни.

– Слушай, что я тебе говорю, – спокойно произнес Махмуд. – У меня на теле бомба. Настоящая бомба, понял? Я джихадист.

Свободной рукой он взял таксиста за лицо и заставил посмотреть на него. Наклонившись очень близко, чтобы шофер ощутил его дыхание, кислое от выброса адреналина, он произнес:

– Я собираюсь взорвать себя. Аллах Акбар. Вместе со всеми неверными!

Шофер едва дышал. Пульс бился под ручкой, которую Махмуд еще сильнее прижал к шее. Из глаз потекли слезы.

– Ты можешь спастись, – продолжил Махмуд. – Когда я прикажу, откроешь дверь и бросишься бежать со всех ног. Не смотри по сторонам. Беги вперед. Если не успеешь пробежать триста метров, взорвешься вместе с неверными свиньями. Понял?

Шофер кивнул со всхлипом.

– Да-да. Пожалуйста, у меня семья, я мусульманин.

– Делай, как я скажу, и останешься жив. Отстегни ремень.

Таксист повиновался. Махмуд нагнулся вперед. Там были полицейские. С автоматами. Три полицейские машины в десяти машинах от них. Рано. Нужно выбрать подходящий момент.