Она кивнула.

– Нет.

Что ж, браво... Ладно. Буду исполнять приказ верховного и держаться подальше. Надеюсь, все секреты о мороженщике-драконе я узнаю в скором времени и без личного присутствия рядом с ним. А пока лучше пойду готовиться ко сну, выкинув из головы все эти тайны и интриги, которых в моей жизни что-то стало очень много... Лучше подумаю о поцелуе Полоза. И о том, как поговорить с Оресьевым об отмене помолвки.

Я еще немного поболтала с Фроськой, рассказала ей как раз о том, как прошло знакомство с моим будущим женихом, мы немного порассуждали о грядущей погоде и о завтрашнем дне, а после я попрощалась с сестрой и пошла в свою комнату. Я надеялась, что смогу быстро уснуть, когда уже оказалась в постели, однако, спустя полчаса поняла, что это попросту невозможно.

Мне до одури, до темноты перед глазами хотелось пломбира. Хотелось так, что пару раз я подошла к окну, прикидывая, сумею ли выбраться, как в прошлый раз или нет. Это не только настораживало. Это начинало злить. Потому что я понимала, что меня совершенно точно околдовали, привязали к этому клятому мороженному, как щенка к поводку... И что с этим делать я совершенно не знала.

– Так... – сказала я самой себе. – Нужно просто отвлечься.

Я взяла в руки книгу и попыталась читать, но поняла довольно быстро, что это совершенно дурацкое занятие. В голове пульсировало и стучало. Мне грезился пломбир с ореховой посыпкой, я ощущала его тягучий вкус на языке, я представляла, как крошится на моих губах шоколадная глазурь, а еще... Еще почему-то я вспоминала, какое наслаждение испытывала, когда Лед лечил меня своей магией... Вот бы он хотя бы разок еще прикоснулся ко мне этой ледяной силой... Самую капельку, мне же много не надо...

– Сволочь! – застонав, я вскочила с кровати, раскрыла окно, впустив в комнату ледяной ветер и вцепилась пальцами в подоконник. – Ни за что!

Ни за что не приду к тебе! Ты ведь этого хочешь? Об этом сказал Фроське? Так вот, даже не надейся, Ледран Амаэндил Деландис! Я не приду! И от зависимости этой странной избавлюсь.

***

Ночью мне стало хуже. Я чувствовала, как уходят жизненные силы, как тело сковывает необычная слабость, как ломает мышцы, и как хочется одного – лекарства... Лекарства, которое мог бы мне дать Лед. Апогеем всего стала лихорадка. Ежась от озноба, я накинула теплый халат и спустилась на кухню, чтобы сделать себе горячего чаю с малиной.

– Финни? – оказывается, мама тоже была здесь.

Сидела в кресле и читала какую-то книгу. Заметив меня, она почти сразу же поднялась с места и коснулась прохладной рукой моего лба. Она с детства каким-то неведомым чутьем всегда могла определить, когда я болею.

– Ты вся горишь!

– Простыла, наверное... – соврала я.

Пока волновать родителей происходящим между мной и Льдом я не хотела.

– Нужно вызвать целителя! Я пошлю за доктором Новозорским... – начала было она, но я сказала матери, что пока не надо спешить.

– Думаю, это простое недомогание. Горячий чай с малиной и медом обязательно поможет и, вот увидишь, я наутро проснусь здоровой!

Мама скептически посмотрела на меня, но все же кивнула и после помогла мне заварить чай и даже отнесла его наверх в мою комнату.

– Ложись, милая, спать... Сон – лучшее лекарство.

Я обняла ее, попрощалась и, поудобнее устроившись на подушках, попыталась расслабиться. Горячий чай и правда хорошо помогал от лихорадки. Трясти меня перестало, вместо этого озноб сменился жаром и слабостью. И все больше, все нестерпимее пульсировала мысль о том, чтобы прямо сейчас выскочить на улицу и пойти за проклятым пломбиром... Уснуть было очень сложно.