Солнце уже пряталось, и на зеленой идеально подстриженной лужайке растянулись причудливые тени. Я устремила взгляд в сторону бассейна, ощутив, как на ладонях проступает пот.

Мама и Гвидон расположились на соседних лежаках, о чем-то весело переговариваясь. Моя родственница вырядилась в крошечный красный купальник, демонстрируя подтянутую фигуру. Сосед же, в своем репертуаре, отделался узкими белыми плавками. Подозревала, стоит ему хоть раз окунуться, тонкая ткань станет абсолютно прозрачной…

Захлебываясь отвращением, я не могла отвести взгляд от этой идиллической картины. Какое-то болезненное склизкое чувство разрывало изнутри. Мама абсолютно законно имела право на счастье, но Гвидон Царев был последним, кто мог его реализовать… Этот парень ничего не смыслил в законах морали.

Нам с братом понадобилось много месяцев, чтобы вытянуть её из депрессии, вызванной изменой отца. Сосед был тем, кто ради достижения грязных целей, способен загнать доверчивую женщину в новое болото психологических проблем.

Неожиданно мама прервала разговор, потянувшись к мобильному телефону. Несколько секунд она нервно кивала, после чего быстро поднялась на ноги, пересаживаясь на лежак натурщика.

Она что-то шепнула ему, прильнув губами к уху. Слабые лучи закатного солнца превратились в ослепляющие прожекторы, и я с тяжелым сердцем покинула наблюдательный пункт. Пусть делают, что хотят! Какая мне вообще до них разница…

Я приняла душ, высушила волосы феном и надела пижаму, собираясь пораньше лечь спать, когда дверь в комнату распахнулась без стука. На пороге появилась мама, успевшая переодеться в стильный льняной костюм. 

- Соля, дорогая, у нас форс-мажор! Ведущий мероприятия слег с ангиной! К счастью, организатор подобрала несколько новых кандидатур! Но я должна прямо сейчас с ними встретиться… Это в нескольких минутах езды от нас. Вернусь через часок!

- Хорошо…

- Ах да, Гвидон дождется меня около бассейна. Нам необходимо закончить картину! – подмигнув, она выпорхнула в коридор.

- Ну, уж нет! – прошептала ей в след, – Какого черта этот придурок будет ошиваться у нас в доме?! – натянув поверх пижамы халат, я дождалась, когда мама уедет, и вышла во двор, где, собственно, почти ничего не изменилось.

Закинув руки за голову, Царев развалился на лежаке, с видом молодого Есенина провожая взглядом солнечный диск, утопающий в кронах деревьев. 

- Это грязно и низко даже для тебя! Проваливай! – уперла руки в бока, исподлобья глядя на чужака.

- Папочка… – произнес он задумчиво, сфокусировав взгляд на моем лице.

- Что?!  

- Вполне возможно, скоро тебе придется обращаться ко мне подобным образом! – добавил мужчина с каменным выражением лица.

- Придурок!

- Как грубо. У кого-то явные пробелы в воспитании… Когда я официально стану твоим отцом, преподам несколько хороших уроков с использованием армейского ремня! – у него на скулах появились дьявольски-обаятельные ямочки.

Сердце подскочило до горла.

- Извращенец! Я расскажу маме…

- Не расскажешь! Хотела бы рассказать, уже давно бы поговорила с матерью и женихом! Но ты трусливая и лицемерная! Я ошибся в тебе… – он провел ладонями по волосам, от чего под кожей ожили ленты эластичных мускулов.

Гвидон прищурился, медленно поднимаясь с лежака. Насмешливый взгляд орехово-карих глаз, скользящий по моей груди, не предвещал ничего хорошего. Позвоночник покрылся слоем пота, щеки вспыхнули. От волнения я еле держалась на ногах.

- Да-да, Соля, сомневаюсь, что ты призналась Хуи… ой, пардон, Уинстону в том, что чуть не изнасиловала меня в лифте! – взгляд, с которым он пожирал мое тело, заставил сильнее закутаться в халат.