Собираюсь просто-напросто послать его куда подальше, но меня перебивает топот ног. Это взбешённый Марков спускается.

― Брысь, чего встали! ― злобно распихивая нас, пролетает он мимо.

― Ещё раз толкнёшь, пересчитаешь зубами каждую ступеньку, ― холодно бросает ему вслед Сорокин.

Лёша, он же "Алекс" от удивления тормозит. Оборачивается... И, по ходу, впервые замечает его. Меня. В принципе кого-либо.

― Чего сказал? Ты здесь что забыл? Проваливай, пока я не закончил начатое.

― Так ты вроде в прошлый раз уже закончил. Пока харкал кровью, целуя асфальт.

Ой, ей, ей. Опять дракой запахло. И сейчас, в отличие от прошлого раза, не прибежит директор, чтобы разнять боевых петухов, уже распушивших хвосты и угрожающе сближающихся.

― Не надо, ― вклиниваюсь между ними, переключая внимание Вити на себя. ― Ты хотел меня проводить? Так пошли.

― Да вы поглядите, ― глумливо ржёт Марков за моей спиной. ― У Саламандры парень, наконец, появился. Лучше никого не могла найти? Или на нищих потянуло?

Нищих?

― Ща, ― недобро щурясь, Сорокин мягко отодвигает меня. Чтоб не мешалась. ― Челюсть поправлю модельному фейсу и пойдём.

Я, видимо, совсем ку-ку, но снова влезаю между ними.

― Я ухожу, ― упираясь ладонями в твёрдую как камень грудь, выразительно округляю глаза. ― Повторного предложения не будет. Выбирай, ― бросаю ему так, словно он дофига чего потеряет, если откажется. И реально ухожу.

А пока иду к воротам размышляю над тем, что я, кажется, и правда в каждой бочке затычка, как любит шутить Карина. И она отчасти права.

Вот зачем, зачем я сейчас вмешиваюсь не в своё дело, кто скажет? Мне лично какая разница: что они будут делать? Да пусть хоть попереубивают друг дружку: ни одного, ни другого не жалко.

Но нет, сунуться под горячую руку непременно надо. Хорошо, не огребла. Зато от мутного компаньона отвязалась, так что вроде как Маркова ещё и благодарить надо...

Нет. Не отвязалась. Уже за территорией меня нагоняют тяжёлые шаги Сорокина.

Блин. Реально идёт провожать.

4. Глава четвёртая. "Любовь это... следы от её губной помады"

POV СОРОКА

― Так ты пацифистка? Тараканов тоже жалеешь?

Неторопливо идем вдоль береговой линии, прикупив в уличном ларьке хот-доги.

― Не всегда все решается кулаками.

― А как еще?

― Диалогом не пробовал?

― Ты такая интересная. А если нормальных слов не понимают? Что прикажешь делать? Лучше уж втащить разок. Как показывает практика: так материал усваивается гораздо быстрее.

― Ты для того в том подвале и выколачивал душу из этого «Хана». Материал закреплял?

Так. Не туда сворачиваем. И я не о дороге.

― Мне казалось, мы определились: ты там не была и ничего не видела.

― Но я была и видела.

Не, Саламандрик. Это залет. Оно тебе надо?

― Я полагал, ты куда понятливей. Но, видимо, тебе все-таки очень хочется проблем.

― Что, тоже меня побьешь?

Замираю с поднесенной ко рту сосиской, слишком сильно сжимая булку.

― Не понял, ― облизывая пальцы, вымазанные соусом, хмуро впериваюсь в нее взглядом. ― По-твоему, я девчонок бью?

― Откуда мне знать. Ты так старательно угрожаешь, что выводы напрашиваются сами собой.

― Дура. Я не угрожаю, а предупреждаю. Угрожать тебе будут другие, ― в один присест доедаю хот-дог, комкая салфетку. ― И будет тебе известно, я в жизнь руку на девку не поднимал. Хотя порой очень хотелось. Даже не представляешь: насколько хотелось.

Мать по синьке частенько так и нарывается, однако внутренние стопы еще работают. Обычно считаю до десяти и ухожу, чтоб не сорваться. Пусть ее батя лупит за пьяный дебош и раздвинутые перед другими ноги.