– Значит, не хотел шум поднять?

– Так точно!

– А вот Буленко поднял. Да такой, что мало тебе, Рома, не покажется.

– Вы это о чем, Владимир Алексеевич?

– Объясняю. Дождавшись, когда твоя группа вылетела в Сирию, а до этого сняв побои, которыми ты наградил его, генерал-майор Буленко написал рапорт о том, что это ты, пьяный, хотел изнасиловать его помощницу, прапорщика Титову, а когда он попытался остановить тебя, был избит. В общем, майор Уланов в нетрезвом виде пытался изнасиловать Титову, Буленко встал на защиту, и майор избил генерала. С этим рапортом начальник тыла пошел к генерал-лейтенанту Габранову. Было назначено служебное расследование, комиссия подтвердила истинность содеянного.

От изумления Уланов открыл рот:

– Но… Владимир Алексеевич, как так может быть? Титова могла подтвердить мою правоту.

– Могла, но не захотела. Ты же знаешь, она одна, на теплом месте, терять которое глупо. А тут и Буленко надавил. Так что Титова дала показания против тебя.

– Я же защитил ее.

Полковник развел руки:

– Я-то верю тебе, но результаты проверки комиссии утверждены Габрановым.

– Но он же хорошо знает меня.

– А что он мог сделать? Когда перед ним выложили кучу бумаг, подтверждающих твою виновность? Порвать и обрывки бросить в корзину, заявив, вранье это все, я хорошо знаю Уланова?

Роман покачал головой:

– Понимаю. И что теперь? Трибунал?

– Ну этого Габранов не допустил. Он принял решение уволить тебя, тем более что минимальная выслуга у тебя есть, пенсию получишь, с учетом прежних заслуг.

– Вот так, значит? Ты воюешь, жизнью рискуешь, под пули лезешь, не задумываясь, а какая-то тыловая крыса одним рапортом вышвыривает тебя как изгаженный матрац на улицу?

– Что тебе ответить, Рома? Таковы жестокие реалии.

– Получается, мне надо было пройти мимо и дать Буленко надругаться над молодой женщиной?

Полковник повысил голос:

– Надо было сразу же доложить о произошедшем. И тогда Буленко ничего не смог бы сделать. Но твое благородие, видите ли, забыло о своих обязанностях. Причем в самый «подходящий» момент. Так что, Рома, в случившемся себя вини. Конечно, Буленко еще тот подонок, но первый ход сделал он. К тому же разница в званиях. Майору бить генерала – это все равно что сразу собираться в изолятор и дожидаться суда.

– Значит, я уволен?

– Да. Вернее, будешь уволен по возвращении. Тем же днем. У тебя в Москве квартира служебная?

– Личную я не заслужил. Три ордена мужества заслужил, а квартиру нет. В Переславе есть квартира, родителей.

Полковник спросил:

– К ним поедешь?

– Не к кому, отец три года назад умер, мама год. К себе поеду.

Смолинский задумался:

– Переслав, Переслав, нет, там сейчас у меня никого из хороших знакомых нет. Был, начальник Управления ФСБ по Переславской области, но пошел на повышение.

– Мне не нужен никто. Как-нибудь проживу.

– Ты вот что, Рома, ты не отчаивайся, я тоже, естественно, по возвращении поговорю и с начальником главка, и с Титовой, да и Буленко уже на пенсию пора. Сразу отыграть все назад не получится, а вот годика через два-три вполне.

Уланов невесело усмехнулся:

– И думаете, я вернусь?

– Это уже тебе решать. Думаю, вернешься. Ты человек войны, Рома, гражданская жизнь не для тебя. Ты будешь чувствовать себя чужим в гражданском обществе.

– Ничего, когда-то все одно пришлось бы увольняться, и еще неизвестно каким. Не исключено, что и в инвалидной коляске, а так приеду в родной город молодой относительно, здоровый. Работу подыщу. Да и одному мне много ли надо? Единственно о чем попрошу… хотя нет, сам разберусь.