На подходе к дому девушки поняли, что что-то не так...
- Алёна… тишина… послушай, какая мёртвая тишина…
Не лаяли собаки на улице, не похрюкивали сонно в сарае свиньи, не слышно было никаких приглушенных полных жизни звуков, которыми обычно полна ночь вблизи людского жилья и даже сверчки не пели. Дом Серафимы и хозяйственные постройки темнели безжизненным чёрным нагроможденьем. Вся улица пугала девушек своей тёмной тишиной до дрожи в коленках.
Вдруг, два воздушных смерча окутали девушек коконами и, приподняв над землёй на пару метров, понесли их в сторону города. Впрочем, куда их несёт ветер девушки не поняли, потому что их вертело, как в мощной центрифуге, до тошноты и потемнения в глазах.
Юлька не сразу смогла сфокусировать зрение, когда бешенное вращение, наконец, прекратилось. А когда это получилось, охнула от неожиданности: она, как сломанная кукла, лежала, буквально, на огромной куче девушек и молодых женщин. Был поздний вечер, но город, на рыночной площади которого она оказалась, был ярко освещён заревом пожаров, едкий чёрный дым валил такими огромными клубами, что был заметен даже в ночи.
Лежать на живых людях было очень странно, неудобно и… неловко, поэтому Юлька попыталась аккуратно сползти на брусчатку. Пока она двигалась к краю горы наваленных женских тел, её ладони постоянно упирались в чьи-то лица, груди, ноги и другие части туловища, но никто из тех, по ком Юлька ползла, не издал ни звука. Наконец, девушка подобралась к самому краю и мягко скатилась вниз. В голове шумело, мир вокруг всё ещё немного кружился и был несколько расплывчатым.
- Алёна… - тихонько позвала Юлька. – Где ты там? Ползи сюда.
Подруга не отвечала. Ещё немного посидев неподвижно, окончательно придя в себя, Юлька вгляделась в лежащие рядом тела, что было непросто, так как дым, которого становилось всё больше, начал разъедать глаза и они сильно заслезились.
То, что девушка увидела, пробрало её до самого сердца. Глаза у всех, чьи лица она разглядела, были открыты и полны ужаса. Зрачки, единственное, что двигалось, в этих телах, следили за Юлькой и её движениями или бегали из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть окружающее, веки девушек часто моргали, защищая их глаза от дыма, по многим личикам катились слёзы.
- Мамочки, что происходит? – Юлька стала паниковать, готовая сорваться и бежать.
Только куда? Кругом огонь и дым. В какой стороне городские ворота непонятно. И где, в конце концов Алёна? Осталась возле дома Серафимы или лежит в этой куче?
- Мужчины уже упакованы и отправлены, – услышала девушка грубый мужской голос и от неожиданности присела.
- Отлично. Стариков, детей и женщин постарше я сложил на берегу озера, за воротами, придут в себя к утру. Надо будет несколько мужчин-мастеров вернуть потом обратно, чтобы было кому молодняк научить, организовать восстановление города, ну и, на развод поголовья, - на последних словах второй собеседник хмыкнул, а первый захохотал.
- Тогда, может, давай и молодок несколько, пострашнее, оставим. А то пока ещё, девчонки подрастут.
- До тех пор обойдутся бабами постарше, - не согласился второй. – Давай сортировать кукол, а то огонь уже близко. Я у самых стен в нескольких местах поджёг, но не ожидал, что огонь настолько разгорится и сюда слишком быстро доберётся. Думал, у нас до утра время будет.
Юлька, тем временем, ползком попятилась от кучи и спряталась за огромным ящиком.
Картина, которую она затем наблюдала из своего укрытия, потрясла её до глубины души.
Тела девушек, по одному, невысоко поднимались вверх над кучей. Невидимые воздушные потоки вертели их вокруг своей оси, поднимали юбки, бесстыдно оголяя ноги и выше, забирались под свободное старинное нижнее бельё, если оно, конечно, было на несчастной. Во время осмотра каждой пленницы двое невероятно крупных мужчин в черном, стоя спинами к Юлькиному укрытию, лениво перебрасывались короткими фразочками: