Жена не настолько глупа, чтобы думать, что сможет свернуть меня с намеченного пути слезливыми уговорами, и это напрягает. Я не успокоюсь, пока не найду того, кто вздумал играть против меня, и играть, надо сказать, весьма успешно.

Не стоило мне метить в политики. Сейчас бы сидел ровно на заднице, а не носился бы по стране в поисках предателей.

Меня просто решили устранить, да так, что выпутаться без реального срока не было возможности даже у меня со всем моим баблом и пиздатыми связями.

Но это было бы невозможно без помощи отца Миланы, первоклассного юриста, которого я фактически считал своей правой рукой. Доверял не меньше, чем Бакиру.

А потом эта мразь выступила против меня в суде, обнажив одним махом все махинации и мутные схемы, в ряд из которых даже лучший друг был не посвящен.

Без его показаний жалкая контрабанда и прочие обвинения растворились бы в воздухе оп щелчку моих пальцев, обогатив карманы судьи, прокурора и прочей нечисти приличными денежными подарками.

И я не успокоюсь, пока не найду того, кто за всем этим стоит. "Я действовал один..." – хрипел Ворошилов, пока мои парни молотили его кулаками. Сам я мараться не стал. Хотя хотел. Велика честь для этой крысы.

Если бы не деньги, что он мне теперь должен, прикончил бы гниду. И прикончу, как только получу свое. И тогда уже ничто не удержит меня вдали от аппетитных дырочек его дочери.

Тру подбородок, рассматривая спящую красавицу. Хотя смотреть на нее опасно. Сразу взять хочется. Я за эти несколько часов в голове ее во всех известных позах отымел. Грязно. Жестко. По-животному. Долбил, точно с цепи сорвался.

И в реальности сорваться могу. Меня только ебучий уговор сдерживает. И пленка ее нетронутая. Так бы давно на болте не переставая вертел.

Разум плавится, когда на нее смотрю. Вроде ничего особенно, а выкручивает всего. Сейчас бы подойти и членом ей по губам настучать. А потом внутрь толкнуться. Прямо так, пока она в этом кресле лежит.

Меня снова уносит от порочных мыслей. Я еле держусь от того, чтобы не воплотить их в жизнь. Трахаться хочется жутко. Аж член от напряжения болит.

– Даян, – Бакир барабанит по двери с той стороны. Я открываю.

– Вот, тряпки привезли, – протягивает он мне пакет. – Че, спит что ли? – друг пытается мне за спину заглянуть.

– Спит, – отвечаю я, лишая его такой возможности.

– Че, даже посмотреть нельзя? – лыбится он.

– С какой целью? Кончились фантазии для дрочки? – негодую я.

– На такие трусы только и дрочить, – Бакир кивает в сторону пакета.

– Тебя забыл спросить!

– Отселить не надумал? – переводит он тему.

– Нет. При себе буду держать. Как собачонку. Если что – реально на цепь посажу.

– Не нравится мне все это... – заключает друг, качая головой. – Не стоило ее с собой тащить.

– Это Ворошилову не стоило меня сдавать. Все остальное – справедливые последствия.

– Ну, как знаешь, – мужчина в очередной раз пытается разглядеть мой номер. – Ты точно ее не придушил?! – совершенно неожиданно спрашивает он.

– Придушу, если понадобится. У тебя все?

– Ага. Буду у себя.

Бакир уходит в сторону своего номера, а я снова закрываюсь в своем.

Второй раз принимаю горячий душ. После подпоясываюсь полотенцем. Скоро Нино пришлет мне послушную сучку, нет смысла снова влезать в джинсы. Скорее бы.

Желание трахаться просто зашкаливает. Но не со шлюхой, а с малышкой, что спит в комнате. Интересно насколько она тугая? Как стонет? Как будет кончать, пока я буду насаживать ее на болт?

Блядь! От этих мыслей только хуже становится. В голове гудит. Потому что вместо того, чтобы успокоиться, я представляю, как она ладошками мой стояк обхватывает, водит по нему маленькой ручкой, а другой рукой играет с собственной дырочкой. Эдакая порочная грязная сучка у моих ног.