– Почему Петька так ополчился на Майю? – строго и вроде как не к месту интересуется Щетинин.

– Родион Александрович, – с известной долей ехидства замечает Приор, – сначала ее искал, чтобы поставить на бабки, а потом передумал и женился. Как мужик мужика я тебя понимаю, Родя, – хмурится он, – а вот как твой безопасник – нет.

– А что за тема с бабками? – никак не унимается Павлик. – Родион? Майя?

– Мадам у нас аферистка, – хмыкает Приор, будто это его спрашивают. – Она у Вепря и еще нескольких простодушных денег сперла. Родька ее нашел. Но втюрился… Или она что-то из НЛП применила. Вчера угрожал ее в асфальт закатать, а сегодня уже женился…

– Попридержи язык, Олежка, – рычит еле сдерживаясь Родион. – Тебя, кажется, никто не спрашивал, – добавляет чуть тише. – Я дурак, по-твоему?

– Это правда? – настороженно смотрит на меня Павлик. – Ты действительно украла деньги, Майя? – изумляется он, как человек, знающий меня много лет.

– Конечно нет, – пожимаю плечами я. – Вот этот умник, – я киваю на тезку детища АвтоВАЗа, – что-то там насобирал в пыльном углу, добавил данные с потолка и выставил меня воровкой, – спокойно замечаю я.

– Почему ты ко мне не обратилась? – обиженно бурчит Павлик. – Я бы помог. Мы со Зверюгой давно дружим… Разобрались бы.

– Так я не смогла тебя найти, – искренне сообщаю я. Впрочем, и не пыталась даже. Но об этом знать Щетинину не полагается. – А тут я в плен попала, – улыбаюсь я и чувствую легкий пинок в кресло. – В плен чувств, Пашечка. Мы с Роди сразу поняли, что не можем друг без друга.

– Любовь с первого взгляда, – хмыкает Щетинин.

«Он еще и романтик, – мысленно закатываю я глаза. – Майор-романтик все равно как логопед-психопат», – внутренне усмехаюсь я, а вслух добавляю:

– Может, лучше поискать организатора покушения? Мне кажется, что это твои друзья, Родичка… Наверняка хотят твое барахло к рукам прибрать…

– Прекрати, Майя, – гневно останавливает меня ненаглядный. – Предлагаю перестать искать врага среди собравшихся, а немного расширить круг подозреваемых. Я, например, склоняюсь к мнению, что кроме Фигнищева некому.

– А ему какой резон? – вскидывается Щетинин. – Вы опять с ним сцепились…

– Он хотел у меня из-под носа землицу одну захапать, а я его опередил, – криво усмехается Вепрь. – Наплел хозяйке, что Днище там бордель планирует построить. Она мне и продала, – хохотнул он и добавил задумчиво: – Сегодня сделку оформили. После моей гибели наследники бы точно за бесценок отдали. Мама с Катькой еще и приплатили бы, – хмыкает он недобро и бросает отрывисто Павлу: – Ну ты знаешь…

«Ага! – хочется крикнуть мне. – Я тоже знаю! Тетя Катя, Алискина мать, добрая отзывчивая женщина. Рисует отличные пейзажи и совершенно далека от реальной жизни. Баба Аня – вообще как одуванчик. Ну и Алиска – моя дорогая подружка тоже понятия не имеет о криминальных разборках и сделках с недвижимостью. Родик прав, – мысленно усмехаюсь я. – У родственниц Веприцкого запросто можно выдурить все его имущество, накопленное непосильным трудом. Интересно, – думаю я с издевкой. – В кого он такой уродился. Папа – архитектор, мама – искусствовед, сестрица – художница, один Родя – коммерсант хренов!»

– Начни с Фигни, Павлик, – ласково рекомендует Родион. – Мне кажется, сегодняшнее покушение – его рук дело. И еще, – дает он поручение майору полиции, – мне нужны сведения о Маргарите Семеновне Канской. Дети, внуки. Род занятий.

– Ты у нее землю купил? – удивленно осведомляется Щетинин.

– Ну да, – кивает Веприцкий. – Олег, – командует он Приору, – покажи документы.