– Я ничего не знаю, Павлик, – тяжело вздыхаю я. – Букет мне вручил жених, – я указываю на Веприцкого, – а ему вон тот тип передал, – вламываю Люка-Хряка по полной.

– А ты, Бессонов, где букетиком разжился? – лениво поворачивается Щетинин к Люку. Теперь понятно, почему такое прозвище. Скопище интеллектуалов, твою мать.

– У Артема. Он с рынка привез, – бурчит недовольно Люк, под строгим взглядом Вепря поднимаясь из-за стола и уступая мне место. Муж подводит меня к креслу, нагретому булками толстяка, и я отчетливо понимаю, что просто не могу сесть на мягкое кожаное сиденье и почувствовать его тепло. Меня вырвет, честное слово.

– Нет, – мотаю я головой и пытаюсь освободиться из железного захвата. – Я постою. Зря ты согнал человека, Родичка, – мурчу я, постепенно вытаскивая пальцы из лапищ Вепря.

– Тогда я сейчас всех подниму, – угрожающе рычит муж. – В присутствии женщины мужики не сидят.

– Это атавизм, милый, – шепчу я и вижу, как вытягивается морда Люка-Хряка. Наверное и слово он никогда не слышал.

– Садись на мое место, Майя, – решает Родион, видимо догадавшись об истинных причинах. – И давайте уже перейдем к делу.

Наблюдая, как я церемонно усаживаюсь за широкий письменный стол, муж задумчиво чешет башку и осведомляется в присущей ему хамской манере: – Ты все схомячила или там хоть что-то осталось?

– Не притронулась, – криво усмехнувшись, бросаю я и добавляю елейный голоском: – Покушай, милый. – Я вижу, как Вепрь, стиснув зубы, выходит из комнаты в спальню, наблюдаю за Пашкой. Бывший сосед, опустив голову, силится не рассмеяться. Шкаф в очочках пялится на меня во все глаза, а товарищ Люк косится недовольно.

– Вот, – на правах хозяина Родион выносит из спальни поднос и водворяет его на стол. – Все нужно съесть, – бурчит он и тут же кивает Люку. – Позвони на кухню. Пусть нарежут еще бутеров и принесут вместе с кофе.

– Мне зеленый чай, – встреваю в разговор я. – И, если есть, выпечка без глютена.

– Что? – хором спрашивают муж и его помощник.

– Такого не держим, милая, – ухмыляется Веприцкий. – Но ты скажи, завезем. Итак, народ, – заявляет он хрипло, становясь около меня и укладывая свою лапищу на изголовье кресла. Меня качает, как в люльке, но мой тиран, кажется, этого не замечает. – Сейчас прорабатываем версию: кому выгодна моя смерть?

– Твоей новой жене, – сердито бурчит Люк.

– Петя, – резко обрывает его Щетинин. – Я так понимаю, что у Майи не было возможности всунуть тротил в букет. А вот у тебя была. Я бы на твоем месте, Родя, этого типа отправил под арест. У тебя есть камера?

– Или выгребная яма, – шепчу я чуть слышно. Но мой муж улавливает каждое слово.

– Начнем с главного, – рычит он. – Куда запропастился Артем? – Вепрь зло оглядывает своих подчиненных. – Уже прошло больше часа, как за ним поехали парни… Приор? – бросает нетерпеливо.

– Я написал Артему и Славке. Оба не отвечают. Подождем еще, – морщится он. – Сам не понимаю, что происходит…

– Ну давайте подождем, – рычит Вепрь и снова нетерпеливо облокачивается о кресло. Я пытаюсь удержаться и сажусь ровно, положив руки на стол, как ученица.

– Да что тут думать и ждать, – плюхается на свое место Люк. – Это она во всем виновата… Зря ты женился на ней, Родя.

Похоже, телохранитель Веприцкого совершенно не скрывает своего отношения ко мне.

– Угомонись, Петя, – легонько осаждает его Павлик. – Майя букет выбросила, а ты покушение профукал…

– Да она… – рычит тот. – Это все она. И Родьку околдовала, сука бешеная!

– Ты говоришь о моей жене, – тихо, но свирепо напоминает Родион. – Заткнись, пожалуйста, – цедит сквозь зубы. Я не вижу лица своего муженька, но и реакции его единомышленников вполне достаточно. Люк выбегает из комнаты с обиженным видом, а Приор преданно заглядывает в глаза. Только меня и Павлика не касается этот разбор полетов.