Прислужник дал знак остановиться, а потом очень тихо подкрался к привратнику со спины и, пока тот не успел опомниться, быстрым нажатием пальцев где-то в области шеи отправил его в бессознательное состояние. Обернувшись, помощник быстро замахал руками, а когда девушка побежала к нему, наклонился и отцепил от пояса привратника ключи.

Всего несколько поворотов в замке – и металлическая калитка слабо заскрипела открываясь, а прислужник моментально выскочил наружу. Девушка встретилась глазами с братом и не смогла сдержать свое нетерпение, она рванулась к железным прутьям и проскользнула в открытую дверцу. Едва Эдвар подхватил сестру и сжал в объятиях, она закричала.

– Бэла, – Эди побледнел, глядя на извивающуюся в его руках девушку, ее лицо исказилось от боли до неузнаваемости, – Бэла!

Прислужник подскочил к Эдвару, силясь понять, что происходит. Как только он переступил границу ворот, позабыл обо всем, что произошло в доме, однако хорошо помнил собственную задачу и быстро догадался, кто эта девушка.

Целительница уже не могла кричать, лишь сжимала руками живот, лицо побледнело, как лист бумаги. Эдвар пришел в себя, подхватил сестру на руки и на глазах у пораженного помощника шагнул в ворота. Едва он переступил порог, вокруг взметнулся настоящий смерч. Эди успел разжать руки за секунду до того, как его вышвырнуло обратно и сильно приложило головой о землю.

Замерев на месте, прислужник переводил взгляд с потерявшего сознание нанимателя на девушку. Еще минуту назад на ее губах показалась пена, она билась в конвульсиях, а сейчас бледность постепенно покидала хорошенькое личико и дыхание приходило в норму. Сообразив, что Эдвар не просто так вернул сестру обратно, помощник схватил своего нанимателя за шиворот и потащил прочь, на другую сторону улицы, чтобы спрятать в подворотне. Вдалеке, на главной аллее, уже показались охрана и слуги, бегущие к воротам.

Зор задумчиво разглядывал лежащую на кровати девушку. Бэла еще не пришла в себя, хотя внешне выглядела абсолютно нормально.

– Значит, попыталась сбежать, – негромко заговорил Анделино, – стоило только мне убрать цепь.

Сделав шаг вперед, ректор склонился над пленницей. Приблизив ладони к ее лицу, он прикрыл глаза и стал медленно перемещать руки вниз, почти касаясь кожи Бэлы. Он чувствовал биение крошечных импульсов, слышал циркуляцию энергий в хрупком теле. Его собственная энергия так тесно переплелась с ее, что это были уже не два различных по цвету потока, а один, представлявший собой голубую пульсирующую ленту, оплетенную красной.

Убрав ладони, Зор со вздохом открыл глаза.

– Я чувствую, что ты уже проснулась.

Густые ресницы дрогнули и медленно поднялись. Бархатистые карие глаза, темные, точно густой шоколадный напиток, взглянули прямо в его лицо.

– Теперь ты, должно быть, счастлив. Я даже не могу переступить порога этого дома, не могу уйти от тебя.

– Счастлив? – Брови ректора удивленно изогнулись. – Меня не слишком волнует этот момент. Когда снимал цепь, я знал, что пересечь ограду ты не сумеешь.

– И что бы случилось со мной там, за воротами?

– Впала бы в состояние, напоминающее затяжной сон, и никогда не проснулась бы.

– Разве такое возможно? – От показного равнодушия целительницы не осталось и следа. Больше всего ей хотелось вцепиться руками в горло Зора. Она видела брата сегодня, она его обнимала, она почти вернулась домой!

Зор в ответ протянул девушке ладонь:

– Хочешь почувствовать?

Если бы целительница не была так зла, она точно не коснулась бы его руки, но в душе нарастало отчаяние, его нужно, необходимо было выплеснуть, и разобраться во всем тоже очень и очень хотелось.