И уже не страшно. Совсем не страшно. И даже не противно.

   Медленно отстраняет мои руки, начинает водить напряженной головкой по моим складочками, придавливая клитор, чуть останавливаясь у входа, надавливая там чуть сильнее, - и с каждым движением из меня непроизвольно вылетает стон.

   И вдруг резко нанизывает на себя, дернув, ворвавшись полностью, сжав мои ягодицы так сильно, что наверняка останутся синяки.

   Прижимает, вдавливает в себя еще сильнее, - и замирает.

   Я вскрикиваю, закусив губу, - никуда не делись прежние ощущения. Но… Постепенно расслабляюсь.

   Теперь – и правда, совсем не больно, разве что легкая боль, но она граничит с чувством заполненности, даже с наслаждением.

   Скорее – с интересом прислушиваюсь к новым ощущением, - внутри меня пульсирует его жар, и собственные стенки, видно, сопротивляясь, чуть сжимаются…

   Наполненность, тяжелая, - но совсем не до разрыва.

   То ли он дает мне привыкнуть, то ли и сам прислушивается к ощущениям, но замирает во мне, вот так, - надолго.

   И я – уже без его слов, поднимаю на него глаза, ловя взгляд, - как будто чувствую, что он хочет этого, или даже… Ждет…

   Усмехается одним краем губы и только сейчас замечаю морщнку на его лбу, - она разглаживается.

   - Нежная. Моя, - шепчет, снова заскользив по моему телу руками.

   Медленно, плавно начинает внутри меня двигаться, - и я тихонько всхлипываю, - нет, не привыкла еще, как будто на кусочки там, изнутри, каждым движением раскалывает, - и в голове снова, будто выстрел, - весь ужас, весь кошмар того, что произошло и происходит.

   Будто очнулась вместе с этой болью, - что я делаю, господи? Какой больной угар заставил меня сюда самой придти, к нему, и все это делать, да еще – по доброй воле? Это – все бред. Чудовищная, страшная ошибка, из-за которой я только втянусь в поглощающую меня пропасть!

   - На меня смотри, - снова резкий голос, будто удар плетью, - сама не заметила, как глаза закрыла и губы прикусила в кровь.

   Нежность в один миг пропала из его рук, - они стали цепкими, жесткими, тяжелыми. И весь напрягся, - даже, кажется, почувствовала, как ледяной ветер окутывает нас обоих.

   Но… Не могу… Не могу смотреть на него сейчас, - одного только хочется, - провалиться отсюда куда-нибудь. Да хоть в подвал!

   - Пожалуйста, - всхлипываю еле слышно. – Пожалуйста, Андрей…

   Молчит.

   Не заставляет, даже, уже привычным жестом не вскидывает мой подбородок. Только как-то судорожно дергает голову на себя, сжимая шею, - и, оказавшись на его плече – еще сильнее чувствую, как он напряжен. Как камень. Страшный непробиваемый камень, в любой момент способный или раздавить или стать вулканом и спалить все своей безумной мощью, - все на своем пути.

   Снова всхлипываю, - он делает резкий толчок внутри меня, и руки непроизвольно впиваются в его плечи.

   Больно.

   Теперь – больно вдруг почему-то. До горла, до внутренностей, - почти так же, как в первый раз. И внутри, в груди, в душе – все прожигает. Ничего я не выиграла – только хуже себе сделала, - только сейчас понимаю это с предельной ясностью. И легкие как будто обжигает, дышать снова не могу.

   А он? Что он сейчас сделает, снова на меня разозлившись? Даже представлять и думать не хочу.

   - Тшшшшшш, - и снова вздрагиваю, слыша рядом с ухом его тихий шепот. И руки, - снова массируют кожу головы, гладя волосы. – Я, видно, поспешил. Больно?

   Только киваю, снова всхлипнув.

   Больно.

   Но не физически, - ту боль я могла бы пережить. По-другому совсем больно, - так, что саму себя хочется разорвать на части. И его. И все вокруг.