Невероятно!

Пальцы зачарованно потянулись к одному из кристалликов льда перед моим лицом, но прежде, чем успели коснуться, в комнате раздался приглушенный писк.

Сердце пропустило удар, и я увидела на заснеженном столе маленькую птичку, что была наполовину покрыта льдом.

О, нет…

Она погибает.

Одно ее крылышко было свободным, и она отчаянно махала им в попытке вырваться из ледяного плена, что казалось непосильным трудом.

Лорд нависал над ней, сосредоточенно удерживая над ее хрупким тельцем ладони, из которых струилась голубая магия.

Он поможет ей?

Я взволнованно дышала, наблюдая, как лицо Кайрада покрывается морозным узором, а глаза становятся непроницаемо голубыми, как в нашу последнюю встречу.

Птичка билась из последних сил, борясь за свою жизнь, но лед оказался беспощаден. Он постепенно покрывал тело пташки, пока та окончательно не застыла, превратившись в миниатюрную фигурку изо льда.

Нет…

Я судорожно всхлипнула, и лорд поднял голову. Однако я уже успела спрятаться за дверью, ощущая, как по лицу стекают горячие слезы.

Он убил ее!

Страх окутал душу, и я бросилась прочь, опираясь на ледяные скульптуры, что стояли на каждом шагу.

Нога болела, я едва могла ступать, но продолжала отчаянно убегать, не различая дороги. Внезапно я наткнулась на разбитую глыбу льда, и несколько ее крупных осколков с грохотом разлетелись по полу.

– Кто здесь?! – раздался пронзительный голос лорда, и я кинулась в коридор, не обращая внимания на боль и слезы.

Чудовище…

Он настоящее чудовище!

Я видела, как он морозит бедную пташку, безжалостно заковывая её в лёд.

Что, если все эти скульптуры живые? Что, если всё это - люди из деревни?!

Ужас окончательно затмил мой разум.

Я бежала, поскальзывалась на полу, падала, вставала и снова продолжала бежать, пока не оказалась в собственных покоях, бессильно опустившись на колени.

Как он мог? Неужели в нем нет и капли сострадания и жалости?!

Я горько плакала, не в силах успокоиться и усмирить свой страх.

И как теперь быть? Как спасти Малкина?

Надежда разбивалась подобно льду, вонзаясь острыми осколками в мое раненное сердце.

Не знаю, сколько я так проплакала, но очнулась лишь спустя какое-то время, почувствовав мягкий толчок в спину.

– Тайгер? – судорожно прошептала я, открывая заплаканные глаза.

Тигр величественно возвышался надо мной, сверкая пронзительным взглядом серых глаз.

И я вдруг обнаружила себя на полу, свернувшейся в калачик. Тепло от камина не позволило замерзнуть, а легкий холод не мог навредить раненной лодыжке, в отличие от моей беготни.

– Все хорошо, Тай… – прошептала я, и мой защитник послушно лег рядом. – Я просто увидела то, что должна была.

На глаза вновь навернулись слезы, и Тайгер утешающе уткнулся мне в грудь, закрыв глаза.

Он понимал меня, только не мог ничего ответить.

А после заурчал, успокаивая своим пением. И в этот момент мне показалось, что он тоже грустит, только о чем-то своем, личном.

Так мы и провели остаток ночи, пока Эмма не вернулась в покои с подносом завтрака и не обнаружила нас спящих на полу.

8. Глава 8.

– Это что такое?! – громкий возглас кухарки заставил нас с Таем мгновенно проснуться и открыть глаза.

Эмма стояла у порога, держа в руках огромный поднос. Ее щеки пылали алым румянцем, выдавая бурное негодование.

– Вы почему на полу? – она смотрела на нас непонимающим взглядом, пока не заметила мою опухшую ногу, и ее удивление сменилось на праведный гнев.

Ой, мама…

Тигр тут же поджал хвост и поплелся за кровать.

Вот тебе и бесстрашный защитник!

– Я, значит, лечу, хлопочу, выуживаю мазь… – укоризненно громко произнесла Эмма, отчего тарелки дрогнули на ее подносе. – А она разгуливает по комнате!