«Типа того, — улыбалась я во все зубы. — У меня всю жизнь длинные волосы, мама не позволяла их остричь, поэтому за косы дергали все кому не лень».

«Я уверен, у тебя шикарные волосы, — снова вогнал меня в краску Влад. — Тогда будешь лисенком. Если интересно, я давно тебя так мысленно называю».

«Правда?» — еще сильнее смутилась я.

«Мне кажется, тебе очень идет это прозвище: такая же по-детски искренняя, открытая и немного наивная».

«Прекрати меня смущать! Я уже красная как рак!» — совсем растеклась я в сиропную лужицу по столу перед монитором и попыталась перевести тему разговора: «Ты обещал мне музыки накидать».

«Господи, ты еще и краснеть умеешь? Я не меломан, а то, что слушаю, вряд ли тебе понравится».

Но я была уверена в обратном. Он присылал пару песен, и что очень странно, я их прослушала и мне понравилось. Я никогда не стеснялась своего вкуса, но после ознакомления с теми песнями, которые Влад обозвал старьем, поняла, что мой плейлист ни о чем, поверхностный и бессмысленный. Я настояла на своем и теперь сидела, с удовольствием проникаясь звуками музыки, пока не поймала отражение своей довольной физиономии в темной поверхности монитора. Это была клиника. Мне же не шестнадцать лет, чтобы впадать в зависимость от незнакомца из интернета. Нужно прервать общение, чтобы не стало еще хуже. Сорвать резко, как пластырь. Поэтому решительно свернула диалоговое окно, выключила компьютер и направилась домой, потому что рабочий день давно подошел к концу. Злясь как на себя, так и на просыпающиеся странные чувства, я на ходу достала телефон и позвонила Андрею, хотя до этого не собиралась. Родители действительно собирались провести сегодняшний вечер культурно, поэтому я без зазрения совести пригласила парня к себе, попросив при этом прихватить какой-нибудь готовой еды.

18. Глава 12

Лисенок

Добравшись до своего жилища, я оставила телефон на тумбочке при входе и направилась в ванную освежиться. Трехкомнатную квартиру родители получили еще при советской власти, когда подобную роскошь нельзя было приобрести за деньги, а лишь выстояв многолетнюю очередь на заводе. Мама до сих пор работала там старшим кладовщиком, что сулило нехилые барыши, а отец — начальником цеха по производству силикатного кирпича. Одно время я мечтала стать инженером, но тяги к точным наукам у меня не было с детства, медицина вызывала праведный страх, а по русскому языку стояла тройка еще с первого класса. Единственное, что у меня хорошо получалось — рисовать.

Я окончила художественную школу и поступила в университет на художника-аниматора. Естественно, в нашем городе не было студии мультипликации, поэтому, походив на дополнительные курсы по рекламе и пиару, я стала тем, кто я есть. Но в моей комнате до сих пор стоял мольберт, а папка с рисунками регулярно пополнялась. Я не особо распространялась об этом, считая подобное занятие ребячеством и пустой тратой времени. Мои рисунки была далеки от профессиональных, перспектива хромала, пропорции по золотому сечению я строить не умела, но иногда это хорошо помогало выплеснуть эмоции. Раньше я часто рисовала Андрея, но он смотрел на свои портреты со смесью снисходительности и равнодушия, поэтому бросила это занятие и переключилась на свои мысли и переживания, изображая абстракции, превращала реальные пейзажи в сказочные.

Выбравшись из ванной, я привела комнату в божеский вид, сдвинула мольберт к окну, а на его место поставила журнальный столик. Андрей редко оставался у меня ночевать, то ли стеснялся родителей, то ли сам не хотел, то ли мама не пускала, и я перестала его упрашивать, приводить аргументы и весомые доводы, чтобы изменить его мнение. Он явился к восьми. Как раз вовремя, потому что у меня буквально чесались руки от желания взять злосчастный гаджет или включить компьютер. Высокий, светловолосый, ухоженный, он всегда был душой компании, любил шутить и развлекаться.