Ну и зачем я ему? У него в компании сплошь работают грудастые девки аля Инна Макеева с вечно открытыми дутиками вместо губ, белокурыми головами и опахалами на глазах. Всё, как он любит. Я-то ему тут зачем?...

- Дай ручку. Я подпишу.

Соколов отвернулся от окна, возле которого стоял, и прищурился, вглядываясь в мое лицо. Красив, слов нет…

- Что? – раздраженно спросила я, ощутив, как начинают гореть мои скулы.

- Там указано – попытаешь сбежать, и Мише твоему сидеть в долгах до конца жизни.

«Какая же ты сволочь, Соколов», - зло подумала я, но вслух ничего не сказала. Хотелось что-нибудь пнуть…. Но делать нечего, придется идти по его указке. Пока, по крайней мере. Что такое месяц? Не полгода и, слава Богу, не год.

Можно и потерпеть.

- Хорошо, что там не указано, что я должна спать с тобой, - сказала я, выхватывая протянутую ручку из руки Антона и подписывая контракт быстрым росчерком.

Я подняла взгляд и замерла.

Он улыбался. Нехорошо улыбался. С плохим таким намеком.

- Разве? – спросил он.

У меня перехватило дыхание. Сердце гулко стукнуло в груди, и я растерянно опустила взгляд на бумаги у меня в руках.

- Нет, не может быть, - пролепетала я. - Я же всё прочитала…

- Это была шутка, Оля.

Я почувствовала, как мои щеки заливает огонь, и вскинула яростный взгляд на Антона, но он всего лишь развел руками и усмехнулся.

Честно говоря, не знаю, что обожгло меня сильнее – облегчение или ярость. Я швырнула бумаги на диван и покачала головой.

- Ты просто козёл, Соколов.

Развернувшись, я подхватила сумку и вышла в коридор.

Господи, и во что я только что ввязалась?

1.4

- Ваша комната.

Горничная открыла дверь, пропуская меня вперед. Соколов всегда отдавал предпочтение эко-стилю без каких-либо утяжеляющих витиеватостей. Так было во всем доме, и здесь тоже. Комната была светлой и очень уютной. Мебель из дерева, просторная кровать, мягкий ковер с коротким ворсом. Из окна потрясающий вид на сад.

Ну, по крайней мере, темница не выглядит такой уж удручающей.

- Если Вам что-то понадобится, Вы можете позвонить, - светловолосая девушка, глазастая и худенькая, словно тростиночка, указала мне на телефон на письменном столе. – Меня зовут Марина.

Я кивнула и поблагодарила Марину, которая тут же удалилась. Кинув сумку возле прикроватной тумбы, я достала из толстовки мобильный телефон и уставилась на темный экран.

Мишка должен был позвонить…

Пока рано еще. Как только прилетят, сообщит. Часа через два, наверное, только.

Моргнув, я вдруг ощутила, как горло начинает сдавливать от поступающих слез. Отбросив смартфон на покрывало, я уселась на кровать и закрыла лицо ладонями.

Как хорошо, что Соколов купил этот дом. Если бы вся эта дичь происходила в той квартире, в которой мы с ним жили, я бы, наверное, точно сошла с ума.

Я сжала ладони в кулаки с такой силой, что ногти до боли впились в кожу. Господи…Я ведь даже смотреть на него не могу. Сердце отбивает удар и сразу проваливается куда-то в бездну. Не сердце, а осколки, которые остались от него.

Черт возьми, и я ведь до сих пор любила этого козла.

До сих пор! После всего того, что я пережила! Спустя столько времени! Боже мой, ну почему я такая дура?!...

Я выдохнула.

Всё это, конечно, печально, но от себя не убежать. В любом случае, Соколову о том, что я до сих пор чувствовала к нему, знать не обязательно.

Ведь если на одно мгновение закрыть глаза, тот эпизод, та мерзкая, отвратительная сцена, которую я застала в то утро, встает перед глазами так ярко, будто бы это было вчера.

Надо всегда помнить о том, что произошло.