- Довольно кусаться!

Прихвостень отца – воевода Кожемяка – опять тут как тут! Давит тяжким взглядом, стыдит речами. Мирояр хоть и гневался, а пришлось отпустить брата. Но как же это трудно! Все равно что добычу из когтей выпустить.

Княжич смерил Никиту недовольным взглядом.

- Иди, куда шел.

- Не до тебя сейчас! - взвыл подпевало-Яромир.

Но Кожемяку оскалом не испугать. Воевода грозно схмурил брови.

- Потяфкайте мне еще! Живо хворостиной по заду всыплю, бестолочи перекормленные!

***

Яромир

Пусть Яромир ростом на полголовы выше Кожемяки и в плечах шире, однако отвел взгляд. Помнил, как Никитка его на конюшне порол за детские проказы! С Мирояркой заодно…

- А к веде раньше времени подступиться не смейте! – не унимался воевода. – Слыхал я ваши речи, видел жадные взгляды…

- Тебе-то что? – огрызнулся Яромир.

- Сам ли давно ратовал за наказание отступницы? – подпел Мироярка.

Кожемяка вновь цыкнул:

- Языки прикусите! Коли б вытащили зенки свои из штанов, то увидели бы, как веда старается вину искупить! Ребятенку, вон, жизнь спасла! Змиева выродка не убоялась!

На это и сказать нечего. А ведь не так давно Огонек совсем иначе себя вела! Дичилась их, гордость показывала... И вот те на – за чужое дитя заступилась. Да перед кем! Мужик порой испугается уродливой твари. А уж как ловко Огонек их различила!

Гнев, кипящий в крови, малость стих. Яромир усмехнулся даже. Но тут же нахмурился.

- Работу ее видно, Кожемяка.

- Не слепой я… - поддакнул Мирояр.

И, обменявшись руганью, братья разошлись по делам.

***

Никита Кожемяка

В это раз без драки обошлось. Никита глянул в одну сторону, потом в другую и тихонько свистнул. Из-за угла выскочил мальчишка-прислужник.

- За братьями доглядеть, да чтобы как следует.

- Как прикажешь, господин, - склонился мальчик и бросился исполнять.

А Никита тяжело вздохнул. Сколь много помощников себе ни подбирай, а держать двух взъярившихся оборотней все тяжелее. Может, в иное время он бы рукой махнул, да только брата названного жаль! Много Вольга положил на алтарь отцовской любви… Жизни своей не пожалел… Никита вновь вздохнул.

Не понять ему этого! Может, от того, что не любил никогда… А под сердцем нехорошо так кольнуло: лжет сам себе. И перед глазами как наяву встал образ рыжеволосой веды.

Никита аж ругнулся в голос. Вспомнилось это лихо не к месту… Будто мало, что схожая с ней девка бродит под сводами терема. Поначалу как увидел – оторопел. Подумал даже, дочь ее. А потом рукой махнул. Даже если так – что с того? Не его же кровь… А жаль! Ведь новая душа, угнездившаяся в теле Агнеи - куда лучше прежней оказалась! Хоть девка тряслась поначалу, а стерженек в ней проклюнулся! Храброй показала себя, отчаянной. Как положено доброму воину, не смогла оставить дитё на растерзание змиенышу – с голыми руками бросилась защищать. Да и с братьями вон как ловко управлялась – не нахрапом, а женской хитростью. Молодец!

Никита улыбнулся, однако радость его была недолгой – вновь набежали маятные думки. Будто когтистая змиева лапа – сдавили сердце, не вдохнуть. Сколько ни крутись, все одно придется Агнее выбрать.

А ведь внимание княжичей – то еще испытание! Мужской силой Сварог их не обидел. Уж сколько у Смеяны и Чаруши мужикой было, а бывало прислужницы жалились, что ненасытны оборотни сверх меры. А веда такая махонька! Ну как ее отдать в загребущие волчьи лапы?

Круто развернувшись, Никита отправился не в оружейную, как хотел, а к Ягарь. Старуха с Мораной дружбу водит, авось чем подсобит. Зелье сварит или амулетов даст, которые пыл княжичей умерит. А больше Никита не знал, чем веде помочь. И это тревожило более, чем он желал.