Вздрагиваю, когда мужчина касается меня. Его ладонь пробирается под пальто, скользит по обнаженной спине. Легкие, почти незаметные движения, от которых кровь вскипает.

Нежность сталкера может очень быстро закончится.

– Я боюсь тебя, Лютый, слишком боюсь, - правда срывается с губ слишком легко второй раз за вечер, заставляя сжаться от этого признания. Опасаться чужой реакции. – И я не знаю, чего мне ждать. Как ты накажешь за то, что я не совершала.

Как он поступит, когда получит доказательство, что это именно я сдала его. Нашла документы, отдала их другому мужчине. Такое никто не простит, особенной Лютый.

И мне остается со страхом ждать, когда этот момент наступит.

Рука мужчины замирает, едва касаясь моего лифчика. Мужчина напрягается, превращается в одну сплошную сталь. И я не знаю, как он поступит в ответ на моё признание.

– Ты не боялась меня, когда минуту назад кричала и срывалась.

Отвечает медленно, отпуская меня. Позволяя вернуться на свое место. Громкий щелчок, после которого свет в салоне гаснет. Мы остаемся в кромешной темноте.

И сейчас совсем не страшно повернуться к мужчине, стараться рассмотреть очертания его лица. Если я пойму кто он, то это может быть шансом. У меня появится преимущество. Хоть какое-то.

– И как я тебе сказал – зря боишься. Уж точно тебе не стоит переживать о других мужчинах. Никто не посмеет тебя коснуться, ни в каком плане. Никогда. Это я обещаю.

– Только тебе можно, да?

– Именно. Ты моя, златовласка. Даже если предала меня и отправила за решетку.

– А если я не хочу, чтобы ты меня касался? Никогда.

Я напоминаю себе мазохистку. Самоубийцу, которая ищет всё новые и новые способы причинить себе боль. Нарваться на чужую злость, так, чтобы не было пути обратно.

У меня коктейль из эмоций, контроль слетает. Я боюсь и нарываюсь, отшатываюсь, а после снова лезу на рожон. Просто потому, что устала. Кончилась. Сломалась. Ничего не осталось, чтобы я могла вернуться к прежней покорности и молчанию.

– А ты не хочешь? – пальцы мужчины обхватывают моё запястье как предупреждение. – Не слышу ответа.

– Не хочу. Ни твоих касаний, ни поцелуев, ни тебя – не хочу ничего из этого. И что ты будешь с этим делать?

Вскрикиваю, когда сталкер дергает меня на себя. Обратно. Только в этот раз куда более откровенно. Он сжимает мои ягодицы, легко поднимает вверх. И я оказываюсь на нём, прижимаясь бедрами к его.

– Пусти!

Прошу, но мужчина легко перехватывает мои ладони. Сжимает за спиной, удерживает одной ладонью. Так просто демонстрируют свою силу и мою беспомощность.

Мне бы разозлиться на себя за это, прикусить язык. Зачем было снова что-то доказывать?! Со сталкером это не сработает, только сильнее раззадорить. Вот только это не моя вина!

И злюсь я на мужчину, который делает то, что хочет он. Не слушает чужих желаний, не воспринимает их. Это ведь не моя вина, что он псих, который не понимает отказов.

– Ты не можешь! Я не хочу.

– Докажи.

– Что? О чём ты?

– Докажи, что не хочешь. Что не течешь, стоит мне тебя поцеловать. Вперёд, златовласка. Останься невозмутимой, и тогда мы поговорим.

– Невоз… Лютый!

Выкрикиваю его имя, когда мужчина расстёгивает мой плащ. Ведёт пальцами по животу, вызывая трепет внутри. Давит ладонью на затылок, утягивая в новый поцелуй.

Это больше похоже на укус, совсем не на поцелуй. И мужчина не отступает, не отпускает. Держит крепко, запястья сводит от его хватки. И совсем не могу пошевелиться.

Только выгнуться, попытаться уйти от жестких прикосновений. От того, как его одежда трется об обнаженную кожу. Сильно, жестко. Неправильно необходимо.