– Кккхм, – кряхтение мне не померещилось. – Я вижу, вы не можете оторваться от принцепса. Какая липучая дама. Вам все мало? Невероятно живучая для человека.

Я с изумлением уставилась на крысоподобного старичка, который едва доходил мне до пояса. Значит, я не придумала ни его, ни доктора.

– Я всего лишь хочу вернуться домой, – сообщила, продолжая его разглядывать.

На первый взгляд, он отличался от пресветлых. Маленький, сгорбленный. Волосы поседели до цвета перца с солью. Одет в серую хламиду. Не льняную, некрашеную, как на мне, а благородного темно-серого цвета. Я зацепилась за наши отражения в зеркале, занимавшем половину противоположной стены.

Ничего себе. Предыдущий наряд с меня сняли. Теперь на мне нечто белое и воздушное. Туника с бесчисленным количеством складочек, расходящихся от широкого пояса. Завышенная талия подчеркивала грудь. Как и довольно откровенный разрез декольте.

Я старалась не думать, кто из них поменял на мне одежду. И все равно покраснела.

Зеркало показало еще одну любопытную подробность: за спиной крысюка виднелись бледные крылья. То есть он все-таки один из них.

– А вы сойдете за монну, – нехотя признал крыс. – С лицом у вас порядок. Фигура.. даже чересчур фигуриста. Для монны, конечно. Демоницы более аппетитные. Но принцепс предпочитает умеренность и в этом вопросе.

Я разозлилась. Старикану удалось тут же вывести меня из себя.

– Нечего обсуждать меня, как какой-то кусок мяса. Ты слышал, что я сказала? Мне домой нужно. Без разницы, какие округлости выбирает твой господин.

– Ага, и по характеру вы ему вполне подходите. Ишь нахалка… Ну, и военнопленные пошли. Вам же самое место в комнате для необходительного содержания. В пыточной по вашему.

Я легко выпрямилась и встала. Старичок и, правда, мог бы упереться носом мне в живот, если бы подошел поближе. Он, слава великой богине, держал дистанцию.

– Я явилась сюда по своей воле. С целью обогатиться знаниями о вашей культуре и поделиться ими со своим народом. Между моим миром и Чертогами нет войны. Я не пленная, между прочим. И в праве претендовать на нормальное обращение.

– Да кто же спорит? Азазель обращается с вами, как ни с кем другим. Ему не терпится закончить на севере и скорее вернуться сюда. Оказать вам всевозможные почести, в соотвествии с вашим высоким статусом. Не припомню его таким общительным.

Мое боевое настроение тут же скукожилось. Не признаваться же самой себе, что я трепещу перед белоснежным пресветлым, как мотылек, завидевший огонь. Я леди и хранительница, не собираюсь отступать перед чьим-то заледенелым величием. И уж тем более – тянуться к герцогу, игнорируя разделявшую нас пропасть.

– Он сказал мне, чтобы я обживалась. Так что, уважаемый, покажете мне, как выжить в вашем странном доме. Надеяться на вашу помощь в том, чтобы его покинуть, разумеется, не стану.

В глазах старика мелькнуло странное выражение. Неужели это сочувствие? Впрочем, его следующие слова подтвердили, что церемониться со мной он не собирается.

– Ох, леди, поступил сигнал о проходе. У нас сразу две незваные гости. Вам придется с ними побеседовать. Я слишком стар для женских истерик.

– Что? Как? Вы вообще в себе?

Но не успела я договорить, как уже стояла в совсем другом помещении. Старый крыс испарился, а передо мной чудесными видениями возвышались две монны. Каждая выше меня на полголовы.

У меня не было опыта общения с пресветлыми дамами. Когда они заходили в салоны на Мидиусе, то вели себя обособленно – как будто делали всем остальным огромное одолжение. Перекидывались парой слов с хозяйкой, стучали веером по спинке кресла, зевали. В общем, никакого желания просить, чтобы меня им представили, не возникало.